Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

Шагрень писателя Ч.

Известный вятский поэт Олег Чарушин издал свой последний сборник "ГОСУДАРСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ" тиражом в один экземпляр

 

Олег Чарушин на 20-летии "Верлибра" в ДК "Авангард". 2006

 

Олег Чарушин принадлежит к редчайшему на Вятке типу герметичного поэта. Его стихи непроницаемы для массы читателей. Из потока странно связанных между собой парадоксальных образов трудно порой уловить смысл стихотворения. Но если раньше сборники Олега выходили в нормальных для самиздата тиражах (от 5 до 60 штук), а его избранное в групповом "Вкусе времени" (2002) увидело свет в тысяче экземпляров, то последнее издание ("ГБ") - в единственном. Поэт загерметизировался до предела…

Он скрытен, как мистер Х. В 80-90-е просил именовать его в прессе не по имени-фамилии, а просто как "писатель Ч.". На звонки ему домой мама отвечает: "Его нет дома". Перезваниваешь на мобильный - он говорит: "Я дома, но не принимаю. Завтра позвоню. Ну, всё, ты мне батарейки посадишь".

Он ездит на такси: спасается от ментов и толпы. О его личной жизни ничего не известно. Вышедшую не так давно "ГБ" он пометил 2003 годом (когда ему стукнуло 40). Думаю, дезинформирует противника.

Следователь Чарушин. Около 1987

 

Буря и натиск

 

После недавней беседы с писателем Ч. в моём блокноте остались отрывочные записи: "Кровища на стенах после удара топором по черепу… Раскапывание трупов в подпольях деревенских домов, вылавливание из канализации отрубленных рук и голов повлияло на меня… Я понял, что привыкаю к обыденному восприятию смерти. Хотя, конечно, как солипсист я понимаю, что смерть любого человека - это смерть мира. Но тогда я задумался: смерть скольких же миров ты лично видел, и это уже не ужасает?.."

Это Олег вспоминал свою работу следователем в Опаринской прокуратуре (с 1986-го). Тогда в его весёлые стихи, благословлённые в Переделкине Андреем Вознесенским, прорвалась тема смерти и патологоанатомии. Сюрреальный юмор висельника поразил завсегдатаев Вятского литклуба "Верлибр", куда Чарушин с новыми черновиками наезжал из Опарина по выходным.

"Куда влечёт меня / Насильник безобразный? / В какую мглу лечу / Лишившись тормозов? / Я из могил / Выхлёбываю щи / Какую искру / Высечет мой разум / На срезе / Неразумно бирюзов?" - подобные строки рождались у Олега в хождениях то в морг, то в судмедэкспертизу (после перевода в Октябрьскую прокуратуру). Параллельно в составе "Верлибра" он разбивал сердца интеллектуалок всех возрастов, выступая со сцен Дворцов культуры, библиотек и учебных заведений.

"Люблю проказить с санитаркой морга / Над миром царствует любофф", "К чему роптать? / Сомнений миг недолог / Когда вхожу / В заветный магазин / Ты знаешь милочка / Я - главный кардиолог / А кардиологи не нюхают бензин!" - перед любовной лирикой Олега, прочтённой им в элегантно-атакующем стиле, не мог тогда устоять никто.

Позднее в интервью журналу "Бинокль" № 8 (2000) он признавался: "От "Верлибра" у меня остались великолепнейшие, весёлые воспоминания. Это постоянные посиделки, пьянки, сопровождавшиеся литературными разговорами. В городе тогда сплетничали, что перед концертами верлибровцы всегда напивались. Но мы не напивались, а принимали бодрящую дозу, скажем так. А напивались уже в процессе концерта и после. Когда "Верлибр" в начале 90-х распался, стало намного скучнее".

Юристы "Верлибра" Олег Чарушин (справа) и Георгий Антонов (Абдуллин) в компании библиотекаря Герценки Ольги Кошелевой. 1989

 

Остров кораблекрушения

 

Катаклизм 91-го сделал свое чёрное дело. Олег ушёл из прокуратуры в журналистику и обратно уже не вернулся. "И пуля притаилась у виска". "Напрасный труд / Мертвее он не станет". "Так в чём оно / Присутствие поэта? / Слова пусты / Хоть помысел высок / Зачем / Из золотого пистолета / Стрелять / В набриолиненный висок?"

Олег пишет судебные очерки - профессиональнее всех в городе. Делал по заказу книгу о славной истории Кировской прокуратуры. Он свой человек в местных силовых структурах, включая ФСБ. Но всё это уже пресновато для человека, выброшенного на необитаемый остров после кораблекрушения. В стихотворении "Я памятник себе" он описывает невесёлые ощущения этого памятника (то есть свои):

"Порхая / Кареглазым кораблём / Над телом / Моей девушки - / Природы / Я зрю животных / Странные породы / Лежащие под сердцем / Что углём / Уж стало / Капли крови / Пузырёк / От капель крови / Принятых когда-то / На сердце / Нарубцованная дата / Гласит / Что срок их годности истёк / Напиться крови - / Это так по-русски! / Мне страшно здесь / Но есть и Божий суд / А по дворам / Летают трясогузки / И чем-то / Жизнерадостно трясут / На площади / Истёршиеся камни / Над площадью / Сгущается помёт / И птицы / Мёртво щёлкают зрачками / Стремясь упасть / Но Вечность - / Это мёд".

Вот и в последней книжке "Государственная безопасность" он констатирует: "Планеты / Вылезают из орбит / И станции / Уже не орбитальны / Мои слова / Всё более брутальны / Я превращаюсь в русский алфавит". Поэт, переживший эпоху бурю и натиска, теперь, во времена реакции, когда, по его ощущению, рухнуло всё, уходит далеко-далеко…

Утрата гармонии мира переживается в сборнике как утрата безопасности в широком смысле. Авторский комментарий названия - в моём блокноте: "Основную угрозу государственной безопасности я вижу в том, что давление на СМИ заставляет их создавать не реальную картину происходящего, а ту, что угодна заказчику. А наши люди всему верят. И это опасно…"

 

Куда бежать, Кира?

При оформлении обложки Владимир Головенкин использовал фрагмент портрета Путина

 

В 2001-м он разместил свои стихи в Сети. Я посмотрел отзывы. На стих "Кире Муратовой" год назад откликнулся некто Иван Счастье: "А кто такая эта кира? кирюха что ли ваша? стих мне понравился - цельный, как яйца пегаса". Что тот самиздат, что этот интернет, - один хрен. А у поэта - всемирный запой, и мало ему резолюций…

Слово опять писателю Ч. из моего блокнота: "Меня не колышет, что "ГБ" - это самиздат, что меня не печатают. Один издатель говорит: "Собирай рукопись, мы покажем богатым дядькам". Но кому надо, те уже давно меня прочитали. Это узкий круг вятской интеллигенции. Дело не в том, чтоб читал народ, а чтоб опосредованно влиять на литературный процесс. Меня изредка цитируют в газетах. Вообще читают стихи или не читают, это неважно. Мне всё по фигу".

По фигу, что аудитория съёжилась, как шагреневая кожа. Герметичен, зато свободен! "Свобода / Вызревает изнутри / Планеты / Изнуряемой неврозом / Наручники / Разомкнутые мозгом / Болтаются / Как цифра 33 / Собою /Насыщая буквари / Я понял - / Вся свобода в алфавите"…

Заключённый номер такой-то из-под стражи бежал.

 

Михаил Коковихин

 

Шарж Павла Шабалина. 1992

 

Чарушин Олег Анатольевич род. 20.03.1963 в Кирове в семье фармацевта и начальника Ленинского РОВД. Юрфак МГУ (1986). Член Вятского литклуба "Верлибр" с 1986 года. Работал следователем Опаринской и Октябрьской прокуратур, корром газеты "Выбор" (c авг. 1991), диктором на "Радиолинии" и "Радио Relax". Сейчас - обозреватель журнала "Товар-Деньги-Товар" (с 1992). Самиздатовские сборники: "Взгляд с Луны" (1988), "Парикмахер Петров" (1988), "Цветы в нумера" (1989), "Вскрытие покажет" (1990), "Хрен-павлин" (1991), "Юноша с веслом" (1992), "Лысенко моей мечты" (1995), "Развинчивание мозгов" (2000). Участник сборников "Вкус времени" (Вятка, 2002) и "Вятская поэзия ХХ века" (Антология вятской литературы, т. 2, 2005). Тексты на сайте www.stihi.ru. Холост.

 

"Вятская особая газета" 3.05.2007, № 17

 

 

Олег читает стихи на выставке "Без цензуры" в выставочном зале Кировского художественного музея на Карла Либкнехта. Май 2008