Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

Советские люди Советской России советские песни советски поют

Размышления историка

Недавно в нашем городе экспонировалась выставка, посвященная социалистическому реализму, советской живописи 20-50-х годов. Зрелище захватывающее и чуть жутковатое. Это событие вызвало оживление в среде местной интеллигенции.

Соцреализм - опиум для народа

К.Звездочётов. Мальчиш-Кибальчиш. 1989

Соцреализм - малая и довольно невинная черточка колоссального и мрачного явления. Самое большее, чего он заслужил, - иронической улыбки, ностальгического вздоха по нам, прошедшим. Советское искусство - это светлая часть подсознания «гомо советикус», его Кижи и Беловодье, его анальгетик и, в конце концов, именно «опиум для народа».

Заслуживает размышления итог опроса телезрителей: подавляющее большинство их и сегодня с радостью и ностальгией смотрит советские фильмы, слушает музыку прошлых лет. Мы зарываемся в советское искусство, как дети в подушку, не желая видеть страшного буку нынешней масскультуры. В этом великая мощь социалистического вчера, которое, оказывается, вовсе и не кончилось в 91-ом.

Да и соцреализм не кончился, куда он денется! Добротный сплав соцреализма и салонной живописи дал сегодня впечатляющий результат. Заглянем в выставочные залы нашего милого города. Стройными рядами висят неизменные стожки, лужки да церковки. Колорит суров, как у незабвенных шестидесятников. Манера письма максимально доступна зрителю.

Так и чудится, что из-за плеча художника давал советы Добролюбов, не отягощенный проклятой рефлексией, да Толстой звал к опрощению греховных интеллигентов - от барских занятий изящными искусствами - к сермяжной мужицкой правде. А вот церковки - это уже дань салону, ведь хочется, чтоб купили.

Выпускник нашего художественного училища (член Союза или кандидат в члены) всегда грамотно разъяснит клиенту, что главное не что писать, а как! У нас пишут хорошо, реалистично! А какая разница в профессионализме! Церковка в худсалоне - это вам не церковка на заборе в скверике напротив!

Правда, эти объяснения приходится подкреплять грозным окриком руководства Союза: не пущать, с забора снять и запретить! И смех, и грех, ну просто умиляет такая откровенность! Так что Бог с ним, с нашим всё ещё советским искусством. Мы и сами, в глубине себя, насквозь советские.

Наше наследие

Не проходит даром ничего из прошлого, всё формирует историческое подсознание народа, а значит - лепит его близкое и отдаленное будущее. Не прошёл даром азиатский деспотизм Московского царства, 300-летнее крепостное право, беспредел господ и покорность рабов, петровская европеизация верхов, когда барин для мужика стал «немцем». В результате - три революции в XX веке, недавно - четвертая.

И безудержный атеизм советского народа - не следствие ли это тотального огосударствления церкви, не оттого ли, что ни разу не подняла она свой голос против государственного зла и против крепостного права? А ведь торговля шла крещёными православными душами! Разве нет у нашей церкви повода к покаянию? В этом вопросе я целиком поддерживаю рассуждения Андрея Смирнова в «Бинокле» N 14.

А недавний ХХ век! Как еще аукнется он в нынешнем веке? Ведь почти не изучается феномен советского менталитета и его последствия, отголоски сегодня. В ХХ веке с нами произошли таинственные и масштабные мутации. В многомиллионном народе впервые в истории человечества обычная мораль заменилась на классовую. Об этом говорят, но не договаривают, что это значит сегодня. Деды и отцы были уверены: убить жандарма - это не преступление, а подвиг. Концлагерь для детей врагов народа - правильно! Показать империалистам кузькину мать - запросто!

А мы? Разве не мелькнет довольная ухмылка на сообщение о заказном убийстве банкира или, того лучше, олигарха? Ату их! Всё то же, всё так же - что в гражданскую, что при Сталине, то и сейчас.

И остановится ли поток манихейской разодранности нашего сознания на красных и белых, чужих и своих в будущих поколениях - неизвестно. Ведь каждое поколение духовно воспроизводит следующее, хотя бы в малой степени. Вот уже комсомольцы воссоздались, скоро и юные сталинцы замаршируют. Почему нет?

Несколько десятков лет одна часть общества доносила, гневно осуждала и разоблачала, другая сидела в лагерях и гибла. Это что, прошло, не оставив следа в нашем подсознании, в генетической памяти? Оглянитесь вокруг: вместо «великого и могучего» - блатной жаргон, мат и тупой канцелярит. В моде бритая голова и наколки сверху донизу. Камуфляж и тюремный жаргон - вот приметы времени. Это что, «тлетворное влияние Запада» или последствия каких-нибудь десяти лет демократических реформ?

И так быстро, и так легко сменили комсомольские значки на наколки! Может, неладно было что-то в той самой светлой советской жизни, в жизнеутверждающей социалистической культуре, коли ни от чего не уберегла? Не уберегли десятилетия воспитания на образцах высокой классики, всеобщая образованность, добрая человечность послесталинского кинематографа и литературы, не уберегли ни от криминализации, ни от хамства, ни от сегодняшнего национального плебейства. А демократия тут только при том, что позволила свободно самовыражаться. Вот и выражаем. Уж что накопили.

Причина сегодняшнего - далеко в прошедших временах. Это тюрьмы, спецзоны, бараки и общаги, в которых полжизни провели отцы и деды нынешних матерящихся юнцов, это вечная российская тоска по жизни без гражданина начальника, которую топили и топили в водке.

Тюремно-лагерная культура нашим поколением не замечалась, так она была привычна и повседневна: маленький часовой под грибком у железных ворот пионерлагеря, глухое тюремное окошко в приемной больницы или роддома, куда суёшь в строго определенные часы передачу, всегда закрытая железная дверь «первого отдела» в учреждении, где таинственный отставной майор бдит режим секретности.

Наше поколение взросло в безнадежной одноликости хрущёвок и бетонных обшарпанных одноэтажек. Там же взрослеет и нынешнее. Мы ходим всю жизнь по разбитым тротуарам и заплеванным подъездам, по ним ходить и нашим внукам.

И мы были очень образованы, очень начитаны. Да и вокруг, куда ни глянь, все с образованием не ниже среднего специального: и слесарь в ЖЭКе, и продавщица в магазине. И всё равно - заплевано и разбито. Почему это? Почему от повышения уровня образования, от полной доступности искусства для народных масс не повысились уровень цивилизованности и бытовая культура?

Вперёд, к победе масскульта!

Когда уничтожен гумус цивилизации, с дурной безнадежностью из поколения в поколение воспроизводится хам и гопник. И правит бал. И после этого кто-то всерьёз думает, что можно «сходить в социализм», а затем «отряхнуть его прах с наших ног» и уверенно зашагать по утоптанной капиталистической дорожке? Что, мол, потому мы не моем тротуары с мылом, что низок доход на душу населения, вот разбогатеем и начнем мыть, и даже цветы во дворах посадим.

Людям из обшарпанных многоэтажек инстинктивно хочется, чтобы им сделали «красиво». Отсюда любовь народная к бразильским и прочим сериалам. Интеллектуал брезгливо отворачивается, ему бы хотелось массового интереса к Борхесу, к Чехову, на худой конец. Но народ грызет семечки и зачитывается Незнанским. И жует масскультную жвачку.

Интеллектуал разъяснил бы этому этому народу, что от него ускользает аскеза труда западной цивилизации, протестантское отношение к бережливости, умеренности, трудолюбию. Да кто его, умника, будет слушать! Через телеэкран доходит только гедонизм всеобщего потребления, отдыха и развлечения.

И вот уже юный петеушник весело кричит: «Вау!» - наплевав на национальную гордость великоросса, вот и телеведущий, наплевав на неё же, кокетничает интонационным акцентом и захлёбывается в диджеевской скороговорке. Как же легко, как победно усваивается этот ублюдочный западный масскульт русским (а может, вернее, советским?) народом!

Явка с повинной

И с таким менталитетом, с такой наследственностью мы рассчитываем уже лет через десять стать великой, свободной, демократичной державой! Хочу, но не верю. Еще не заслужили.

И вот тут снова к рассуждениям Андрея Смирнова о покаянии. Не вижу другого способа очищения. Не понимаю тех, кто высокомерно заявляет, что ему-то каяться не в чем. Мол, простому человеку, честному трудящемуся стыдиться нечего: жил, работал, растил детей.

Но грех тоталитаризма как раз не персонифицируется в каких-то демонических носителях - в Сталине, Берии, охраннике в лагере. Он - на народе, который попустил. И в этом смысле мы все соучастники. И я соучаствовала, и каюсь, как кается глубоко мне симпатичный Андрей Смирнов.

А иначе - бесконечный тупой бег по историческому кругу, и выхода нет и не будет. А будет новый, тотальный, какой-нибудь компьютерный «соцреализм».

Татьяна АФИНОГЕНОВА,
канд. ист. наук,
доцент Вятского госуниверситета

Следующая статья: Александр Панов: «Нормальность столичного Кирова - это круто!» Интервью с известным московским журналистом