Вятский культурный журнал Бинокль

Роман Достоевского «Идиот» сценаристы Охлобыстин и Качанов (он же - режиссёр) переосмыслили, исходя из сегодняшних последствий позапрошловековых тенденций развития России и «мирового духа».

Рогожин - широкая русская душа, которую Достоевский мечтал сузить. После освобождения от тоталитарных пут эта «удаль молодецкая» выплеснулась из берегов. Пистолет не выпускается из рук.

Одетый в красную русскую рубашку, Рогожин покупает магазины и рестораны, швыряет баксы налево-направо, пьёт всё, что горит, стреляет во всё, что движется, ест всё, что убил. Это русский человек в своем развитии.

Как в старинном романе типа «Декамерон» или «Рукопись, найденная в Сарагосе», персонажи фильма всё время рассказывают «поучительные» случаи из жизни. Не анекдоты, а байки. Привирают, конечно, но визуализация баек делает их правдоподобными. Хошь верь, хошь не верь.

Авторы выдвинули здесь важную идею: наши люди питаются не информацией, а мифами. Патриот Рогожин, например, уверяет: «Водку придумал Менделеев». Охотно верю! Всё лучшее в мире придумали русские - от терроризма Нечаева до коктейля Молотова и автомата Калашникова.

Одна из героинь предупреждает: «Вы не всему верьте. Генерал иногда искажает действительность - по привычке: противника дезинформирует». Половина персонажей - генералы и генеральши. На войне - как на войне. Мы - в окружении врагов. Периодически на Русь наступают то моджахеды, то скинхеды, то татаро-монголы, то сепаратисты Анголы.

Князю Мышкину всё по барабану. Он пролечился от последствий пьяного зачатия, но пребывает в виртуальном мире компьютера и галлюцинаций. Его любовь к Настасье Филипповне - один из глюков. В момент драк окружающих князь конвульсивно танцует под зацикленную музычку - бежит от жуткой действительности.

Христианская сострадательность Мышкина выродилась в пародию. Об убийце Рогожине он идиотически бормочет: «Бедный, бедный человек! Какой он бедный человек! Надо подставить ему плечо, бросить спасательный круг человеческого сострадания!» Та же песня поётся князем Настасье Филипповне: «Бедная, бедная, бедная моя! Мы будем вместе всю жизнь, милая моя!»

Этот Христосик уже не только бессилен, как у Достоевского, но и участвует в поедании трупа Настасьи Филипповны. Современное «христианство» становится соучастником насилия, а евангельские заповеди - красивыми виртуальными логотипами. После обмена нательными крестами с Мышкиным православнейший Рогожин стреляет в крестника.

В результате трупоедства в голове князя высвечивается компьютерная фишка-глюк: «Красота спасёт мир», - насмешка над утопическими умопостроениями Достоевского. Да и сама реальная жизнь давно превратилась в виртуальную фантасмагорию...

Где же они, светильники разума, духовные предводители масс, о которых Вознесенский восклицал: «Есть русская интеллигенция, есть! Не масса индифферентная, а совесть страны и честь»?

Вот они, впавшие в эзотерику, пороки и маразм: Артемий Троицкий, Барбара Брыльска, Юозас Будрайтис, Александр Баширов - культовые фигуры советского фрондёрского искусства. Режиссёр подобрал актёров весьма точно, с умыслом.

К примеру, герой Баширова Фердыщенко «заказал» тётку, наследовал и продал ее квартиру, разбогател на риэлтерстве, стал модным галерейщиком и музыкантом-постмодернистом: умеет пропукать полонез Огиньского. Галерея используется им по назначению: среди висящих картинок вкатить себе в вену несколько кубов «раствора».

Авторы поймали современную интонацию - в духе Бунюэля и Тарантино: бесстрастность изложения самых жутких вещей, нулевой градус времени, всеобщий пофигизм. Или офигение, симптом болезни Дауна, одной из форм олигофрении.

Между прочим, Даун Хаус - конкретная штука: так называется новорусский торговый комплекс под Манежной площадью в Москве (Down House - нижний дом). В одном из кадров Москва напоминает безумный футуристический город Метрополис из фильма Фрица Ланга (1926). Будущее наступило, и это навсегда. Звучит мелодичная песенка: «Запах разложенья в комнате моей...»