Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

Даун - прекрасный человек сегодня

Евангелие от Ивана и Романа

И мне всё еще смешон каждый Мастер,

Кто сам себя не осмеял.

Ф.Ницше «Веселая наука»

Кинокритики страшно обиделись на Ивана Охлобыстина с Романом Качановым за Достоевского, обвинив их в глумлении над классиком. Алла Боссарт написала в «Новой газете» про «Даун Хаус», что «это чисто хор мальчиков, изнуренных поллюциями». А для меня самое сильное искушение от фильма «Даун Хаус» - посмотреть, что может сделать анекдот с романом классика.

Очевидно, что «Хаус» не является ни экранизацией знаменитого романа, ни борхесианской мистификацией в духе Пьера Менара, автора «Дон Кихота». Охлобыстин с Качановым не пытались заново «написать» «Идиота». Название фильма указывает на то, что авторы предлагают собственное произведение, сюжет которого отсылает к «Идиоту» Достоевского, но герои претерпели такой сильный апгрэйд и апдэйт*, что иногда становится непонятно, а при чем тут сам роман. Авторы сценария Иван Иванович Охлобыстин и Роман Романович Качанов, вероятно, придерживаются мнения, что эпохи повторяются, и героев Достоевского можно свободно переместить в современную Москву.

Сюжет

Модернизированный князь Мышкин (Федор Бондарчук) - программист и сирота - едет из Швейцарии, где лечил душевные болезни, на родину за наследством. Дядя Аристарх завещал ему кимберлитовую трубку с 4 миллионами дохода в месяц. В автобусе князь знакомится с новым русским Рогожиным (Иван Охлобыстин) и узнает про Настасью Филипповну (Анна Букловская). Рогожин, увидев раз Н.Ф. напротив своего офиса с бутылкой водки, влюбился без памяти.

Н.Ф. - алкоголичка, красавица, которую «под Пинк Флойд развратил и пристрастил к дзен-буддизму» ответсек Совбеза Тоцкий (Артемий Троицкий). А потом бросил и решил жениться на приличной девушке Александре Епанчиной (за ней хладокомбинат давали). «Доведенная до точки сборки» (цитата из философа Мамардашвили или Кастанеды?), Н.Ф. пригрозила Тоцкому облить его кислотой в подъезде.

Тоцкий сговаривается с генералом Епанчиным отдать Н.Ф. замуж за «быка» генерала - Ганю Иволгина. И три вагона просроченной тушенки впридачу. Епанчин (Юозас Будрайтис) имеет солидный бизнес, вместе с супругой (Барбара Брыльска) воспитывает трех дочерей.

После лечения Мышкин женщинами не интересуется. Однако с первого дня стремится сойтись с Н.Ф. и не сдерживается перед настойчивыми просьбами Аглаи Епанчиной вступить в интимные отношения. А потом и в брак с Аглаей. Но на свадебной церемонии появляется Н.Ф. и свадьба расстраивается. Князь хочет тут же жениться на Н.Ф., но она уезжает с Рогожиным, а Рогожин ее убивает. В финале Рогожин с Мышкиным поедают жаркое из ножек Настасьи Филипповны. Всё завершается счастливым умозаключением «Красота спасет мир», вызревшим в голове князя. Действие разворачивается под саунд-трек диджея Грува, Олега Кострова и песенки Найка Борзова.

Анекдот как способ перевода Достоевского

Даже краткое изложение создает представление о том, что мы имеем дело не с киноверсией «Идиота», а с эскападой анекдотов про героев «Идиота», написанных в духе Хармса. Зрелище первоклассное, текст плотный, фильм надо смотреть не один раз, чтобы поймать все приколы.

Думаю, что на рубеже XX-XXI столетий анекдот является лучшей формой изложения художественного текста. Ему обеспечена популярность в силу самого жанра, а это создает условия для новой жизни классики.

Культура выработала слишком много текстов, и существует реальная угроза их забвения и гибели в ситуации «восстания масс». Весь прошедший век с его модернизмом и постмодернизмом был попыткой не допустить этого. Но удача была только на стороне немногих символов (Эдип, Улисс, Зигфрид, Христос, Дон Кихот, Гамлет, Наполеон и пр.). Поэтому в ситуации культурной катастрофы, которую мы переживаем, форма - ничто, жизнь - всё.

После эпохи герменевтических штудий следует помнить, что аутентичность понимания (в смысле некоего абсолютного, точного, укорененного в эпоху создания текста) невозможна априори, ибо сознание всегда контекстно и вносит свое «искажающее» содержание. Знание этого обстоятельства важнее тысячи попыток так называемого реалистического, адекватного пересказа произведения. Так как означает отказ от наивного реализма и открыто утверждает собственный (в нашем случае иронический) дух времени.

Не берусь утверждать, что Охлобыстин и Качанов мучались подобными философскими рефлексиями, но, очевидно, они осознали неудачи постановок «Идиота» в театре и кино, которые как раз пытались в точности передать Достоевского.

Аглая везёт Мышкина под венец

Даун - «идиот» сегодня

Качановско-охлобыстинский анекдот дал новую жизнь «Идиоту». Анекдот с его логикой абсурда и принижения предполагает отстранение от рассказываемого, взгляд извне. Поэтому у создателей «Хауса» нет внутреннего совпадения с главными героями, как это болезненно и истово происходит у Федора Михайловича. Из этого обстоятельства вытекают все остальные различия романа и фильма.

В отличие от «Идиота», главный герой фильма - даун - человек с врожденной, неизлечимой умственной патологией. Невозможно представить автора, отождествляющего себя с дауном. А комичный сюжет - даун поехал за наследством и т.д. - окончательно разрушает возможности такого отождествления.

Главные же герои романа - князь Мышкин и Настасья Филипповна - это, несомненно, сам автор «Идиота» с его с-ума-сшествием (со-шествием с обыденного ума), «безумными», провокационными вопросами обществу. Поступками князя и Настасьи Филипповны Достоевский вопрошает, способны ли мы любить, прощать, жить не по лжи, быть свободными и сохранять свое достоинство в мире, где мораль прописана только для слабых, а любовь к ближним существует как чудо. «Идиотизм» князя у Достоевского - только игра с нормальными на их языке, тонкая, едва уловимая ирония, адресованная их миру. Насмешка над лицемерием здоровых, предки которых, между прочим, восторгались сказочным Иванушкой-дурачком и юродивыми.

Охлобыстинский даун завершает диалектическую триаду русских культурных символов. От веселого и удалого дурака, любимца русского народа, - к «идиоту» Достоевского, идеалисту и симулированному сумасшедшему, и от него к дауну - «своему иному» нового русского. В развитии этих символов запечатлена история умирающей русской мечты. Удаль сказочных героев во времена Империи и второго русского капитализма превращается в болезнь. Сначала оттого, что удаль устремляется к мысли, а потом, вероятно, оттого, что к богатству. Достоевский говорит, что мысль и вопрошание - болезненны. Охлобыстин - дауничны. Европейские ценности ума и богатства отрицаются русской культурой. Понятие «дурак» - ключевое в русской культуре.

Достоевский искушает нас вопросом: «Может ли нормальный человек быть душевно-прекрасным?» Его ответ - князь Мышкин, «идиот». Этого страшного вопроса и не менее страшного, исступленного размышления у Охлобыстина нет, тем более спора и «испытания» моральных заповедей Христа. Парадигма анекдота несовместима с метафизическими постулатами христианства.

Если князь Мышкин - даун, это снимает весь драматизм вопроса Достоевского. Потому что отрицает этику вообще. Ведь дауны невменяемы. Хотя фигура дауна у Охлобыстина так же провокационна, как фигура «идиота» у Достоевского. Но если Достоевский полемизирует с Христом, то Охлобыстин смеется над моралью богатых (или ее отсутствием). И это задает принципиальную разницу текстов. Если у Достоевского князь - alter ego Христа, то у Охлобыстина - только смешная и не вполне зрелая антитеза новому русскому.

Охлобыстин говорит, что мы оказались в мире вне морали, в Даун Хаусе, где все придурковатые. И это уже не просто преувеличение, не гипербола: идиот превращается в дауна, обычные люди - в странных анекдотических персонажей. Это отрицание всех ценностей. Какое уж тут глумление над классиком, господа критики? Это осмеяние нас с вами в эпоху второго русского капитализма. Или, если хотите, глумление над нами.

Если по Достоевскому душевно-прекрасный человек - «идиот», и другим он не может быть в обществе, где всё условно, то Охлобыстин показывает нас, обычных нормальных людей как идиотов. Он как бы говорит: люди не достойны ничего, кроме презрения и осмеяния. Со времен Гоголя в русской культуре это не ново. Гоголя такое отношение терзало, побуждало мечтать, философствовать об идеалах, «птице-тройке», и в конце концов разрушило. Потому что нельзя смеяться и одновременно пытаться оправдать то, над чем смеешься.

В «Хаусе» осмеяния избежать удается только князю Мышкину и только потому, что он и так «сумасшедший»: всех любит, в каждом уважает человеческое достоинство, почти как Христос. В этом у Охлобыстина с Достоевским почти совпадение. Разница в том, что Достоевский считает князя не сумасшедшим, а подыгрывающим нормальным. А Охлобыстин рассказывает не о сумасшедшем, а о дауне, с которым не происходит ни любовной драмы, ни трагедии жизни в мире нормальных. Все события проходят как бы мимо него, как галлюцинации, которые он иногда видит. Разница в том, что Достоевский размышляет о христианском, правильном человеке, а Охлобыстин смеется.

То же самое происходит и в отношении других героев «Идиота». Любимые девушки князя, которыми так восхищен Достоевский, у Охлобыстина не совершают никаких сумасшедших, вопрошающих, гордых поступков. Даже бросание денег в огонь перед отвергнутым Ганей - один из самых скандальных поступков Н.Ф. - только анекдот. Охлобыстинский Ганя потом пожалел, что не взял деньги. Значит, не было мучительной драмы: честь или кошелек. Эксцентрический поступок эксцентрической барышни.

Галлюцинация - философия сегодня

Охлобыстин не размышляет о природе добра и зла. Он смеется над любой попыткой размышления. Он заражен духом осмеяния. Метафизическое «Красота спасет мир» в «Хаусе» - глюк князя, пошедшего развеяться после жаркого из ножек Настасьи Филипповны. А Рогожин, поедающий это жаркое, - ответ Охлобыстина на вопрос Достоевского: «Может ли быть нормальным душевно-прекрасный человек?» Почему Рогожин, а не князь Мышкин? Потому что князь вне событий, он только глючит. Рогожин как представитель главного действующего класса страны становится в конце концов и основным действующим героем анекдота. Его можно в итоге воспринять как пасквильный, стебный ответ классику.

Охлобыстин не обвиняет Федора Михайловича в том, что последний предпочитает сумасшедших нормальным, как считал Владимир Набоков. Охлобыстин сам их предпочитает, сам играет эту игру и показывает, куда она заводит. Это гипербола ради нашего с вами спасения.

И «профанированный» Достоевский Охлобыстина лучше, честнее, злее патетического и фальшивого Никиты Михалкова, тщащегося создать героя. Потому что смех лучше и чище идеологии. Он освобождает и воспитывает игровое начало, без которого нет культуры. Нам, не прошедшим ни Рабле, ни Сервантеса, ни Стерна, еще только предстоит научиться смеяться над собой. Охлобыстин - ученик «Веселой науки».

Вера ЯКУБОВИЧ

*Апгрэйд (up-grade) - улучшение материальной части,

апдэйт (up-date) - улучшение идеального уровня (компьютерные термины).

Следующая статья: Идиот Христос спускается в Даунтаун Достоевский в перепеве Охлобыстина и Качанова