Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

Михаил на фоне своего «Карнавала»

Михаил Мартынов: Плыть не бревном по реке, а как рыба

Интервью с участником областной выставки молодых художников

Вы минуете пару-тройку зальчиков, заполненных тоскливым соцреализмом (доярки, солдаты, мечтатели), переходящим в такой же тоскливый православный реализм (ангелы, монахи, церквушки), констатируете: «Полный отстой! Писать не о чем!» Вас удивляет обилие попадающихся то тут, то сям скульптур Елены Бондаревой, но узнав, что она здесь типа куратора выставки, Вы смекаете: ага! «В скульптуре наиболее полно и уверенно показала себя Е.Бондарева, образно-пластический строй произведений которой несет яркий отпечаток творческого осмысления реальности и индивидуальности автора», - читаете Вы в каталоге аннотацию с подписью: Е.Бондарева. Вам казалось, что славить себя нельзя? А оказалось, что теперь всё можно!

Вас примиряет с действительностью лишь последний зальчик, где собралось кое-что достойное, в том числе мерцающие натюрморты Владимира Широкова, кляксы Николая Журавлева-Гибаряна, доска-автопортрет Елены Авиновой, карнавальные картинки Михаила Мартынова. Совершенно случайно Вы натыкаетесь на Михаила и, естественно, не упускаете шанс взять интервью.

- Вы участвовали в выставках, которые организовывал художник Анатолий Пестов. Пресса назвала участников этих выставок «птенцы гнезда Пестова». Какая художественная идея объединила «птенцов»?

- Скорее всего, просто свобода, внутренняя свобода. Мы хорошие друзья и всё равно все разные. Но каким-то образом объединились и до сих пор работаем вместе. В художественном училище я учился вместе с сыном Пестова - Иваном, и на третьем курсе мы сделали первую выставку - «В карусели мечты» в Союзе художников. Тогда всё и началось: мы решили проводить выставки каждый год. И пошли «ДиапазоNы». Расти лучше всего вместе.

- То есть у вас чисто дружеская тусовка? А Анатолий Пестов - ваш предводитель?

- Как писалось во всех каталогах, куратор выставок. Он нам очень помогает, и мы ему сильно благодарны, потому что это очень хороший человек.

- Знамя Пестова - лабиринтизм?

- Ну, да, мы лабиринтисты (смеется). И был, и есть такой термин. Мы, кстати, с ребятами в Питере сейчас хотим объединиться и продолжать этот лабиринтизм там. Идея лабиринтизма нас и объединяет. Просто мы название нашли позже. Лабиринтизм для меня - бесконечность вариантов, творчество без границ. И главное - не попадать в тупики, надо выходить из них вовремя. А тупики неизбежны.

- Почему после окончания училища Вы уехали в Питер?

- Учиться, учиться и учиться. Я, честно говоря, не вижу большого смысла оставаться здесь, в Вятке, и писать то, что я пишу. Здесь можно писать Трифоновы монастыри и всё такое, продавать их за двести рублей. Больше здесь возможностей выхода нет. Это моё мнение.

- Из Питера Вы переехали в Великий Новгород. Почему бросили институт?

- Я не бросил. Это был материальный вопрос: с деньгами было очень плохо, и нужно было срочно перевестись. А сейчас я снова возвращаюсь в Питер. Великий Новгород - это было временное отступление. Учёба на отделении средового дизайна дала навыки, чтобы зарабатывать деньги. Средовой дизайн - это архитектура, всё, что нас окружает, наша среда, проектирование маленьких частных домов, малых архитектурных форм и вообще градостроительство.

- Каков Ваш круг общения в Питере и Великом Новгороде?

- В Питере я общаюсь с теми же самыми людьми, выпускниками училища, с которыми я делал выставки в Вятке. Это Паша Шахтаров, Юля Стасюк... Они там учатся или просто живут. А в Новгороде мне общаться не с кем: ну, общение есть, но не того уровня, к которому я привык. Это одна из причин моего возвращения в Питер. Мы встречаемся и радуемся друг другу. Да, это осколок пестовской тусовки. Вообще в Питере очень много вятских художников: Лена Авинова, Света Шарова и пр.

- Кто Вам симпатичен в изобразительном искусстве?

- Пристрастия меняются постоянно. Сейчас - Модильяни. Пикассо, конечно. Из современных? Мне нравится то, что делают мои друзья, и то, что делаю я.

- Как Вам видятся тенденции развития мирового изоискусства?

- Это абсолютно непредсказуемо. Я об этом в последнее время много думаю. Мне кажется, всё будет приходить в некое объединение. То есть уже появились на выставках видеоинсталляции, объединяется музыка, живопись, всё остальное. Я очень хорошо отношусь ко всяким новшествам и к синтезу искусств, но живопись на холсте, мне кажется, всё-таки останется. Она может измениться чисто химически, но...

- Российские художники стоят на передовом крае или отстают от мировых тенденций?

- Я приезжаю в Москву, Питер, вижу работы художников, и не думаю, что мы от кого-то отстаём. И вообще художник сам по себе не может ни от кого отставать. Он делает своё неповторимое дело, и ещё неизвестно, кто останется в истории.

- Есть ли самобытная вятская художественная школа?

- Она есть, но это очень печальное зрелище. Молодых художников просто забивают, на самом деле. Я не знаю, какие тут ошибки, но то, что делается, мне не нравится. Вятская школа - это кондовый и упёртый реализм. Сколько лет он стоит, как болото, недвижимо: не скакнул ни выше, ни ниже, ни в сторону, никуда. Он был такой и есть, но тут надо что-то менять. Вятским художникам не хватает общения с другими городами. Педагогам нужно почаще выезжать за пределы Вятки. Их просто нужно засылать, допустим, в ЦДХ смотреть тенденции. Мне кажется, они не видят, что там происходит. А если видят и ничего не делают, то тогда они вдвойне проигрывают. Мы можем пройтись по нынешней молодёжной выставке и увидеть, что у людей просто не хватает смелости писать ярко. Большинство - какие-то зажатые, как будто их кто-то голодом морит, их жизнь тусклая и тяжёлая - вот что можно по их цветам сказать. Но педагогов тоже во всём винить нельзя. Просто это - Вятка.

- Какие имена, по-Вашему, наиболее характерны для вятской художественной школы?

- Харлов, Попов, Плотников, Поликарпов. Это наши дедЫ. Кстати, на молодёжной выставке - те же фамилии: это их дети.

- Там ещё есть сын художника-реалиста Андрея Широкова...

- Натюрморты Вовы Широкова мне понравились: его и выгнали, кстати, из училища, или он сам ушёл, что-то у него было с успеваемостью...

- Как Вам молодёжная выставка в целом?

- В целом - удручающее впечатление. Очень мало авторов, которые заинтересовывают. Только последний зал из всех получился интересным: это где Иван Пестов, Паша Шахтаров, Широков, Лена Авинова... А всё остальное... Молодёжная выставка получилась пенсионерской: тоска по Советскому Союзу - вот что в ней главное. Если бы я был устроителем, я бы не взял никакие дипломные работы - это первый зал, где, как только входишь, тебе по голове ударяют дедушками, собачками и всем остальным. БОльшая часть выставки - это этюды Истобенска и Трифонова монастыря, все эти темы забиты, это салон. Можно зайти в художественный салон и увидеть ту же самую выставку, вот и всё. Это не молодёжь. Тут и речи ни о каком творчестве нет. Где та молодёжь, которая пишет? Получилась выставка, которой стоило дать название «Художественное училище и его друзья». Да, если бы выставку назвали «Виды Вятки», она бы вполне удалась. Насколько я понял, эту выставку устроил Союз художников...

- В чём причина, что выставка получилась «отстойной»?

- Видимо, изначально неправильно была задана не то что тема, а вообще концепция. Вот приносят люди такие работы, не нужно их брать, нужно было сказать: несите то, что вы делали дома, ночью, в свободное от учёбы время. Кому нужно смотреть эти «постановки», эти бесконечные пейзажи? Выставка рассчитана на определённый слой зрителей: ходят мамы, бабушки, восхищаются, им всё нравится. Ну, и что с этим делать? Это как было 20 лет назад, так и будет, похоже, ещё 20 лет и 30.

- Как Вы оцениваете вятскую художественную жизнь по сравнению с питерской?

- В Вятке есть прекрасные художники. Есть, на мой взгляд, и ничем не уступающие питерским или вообще мировым: Жолобов, Пестов, Мочалов. А в основном, приезжаешь в Питер, заходишь в салоны, ощущение становится намного приятнее: видишь людей, которые что-то делают, мыслят. Конечно, там сейчас тоже много работы на зрителя, но и свободы там намного больше. В Вятке в большинстве случаев идёт какая-то салонность...

Люди из сна. 1999. Х., м.

Голубая девочка. 2000. Х., м.

- Судя по Вашим картинам, Вас привлекает тема карнавала?

- Я просто радуюсь жизни в этих работах, пытаюсь сделать пространство вокруг себя немного светлее. Короче, радость жизни. Это всё не с натуры, это фантазии, всё из головы. Честно говоря, даже «Люди из сна» - никакого сна не было, просто сел и написал. Просто рождаются образы, и я их фиксирую на холсте, вот и всё. Рад тому, что они получаются яркими и с улыбками, женщины обнажённые и всё такое, что нас действительно радует.

- К чему Вы стремитесь чисто живописно?

- Я хочу порой запутать зрителя, хочу добиться в живописи ощущения неоднозначности, если говорить о смыслах. Но о смыслах я задумываюсь уже после того, как напишу. Мне нравится контраст мягкости и яркости: и мягко писать, и контрастно, и жёстко.

- Как Вы ощущаете себя в ситуации, когда живопись всё больше уступает место в искусстве новым технологиям?

- Эволюция идёт, с Возрождения изменилось много чего, но всё равно холст-то остался. Пока что чувствую себя прекрасно, делаю то, что мне нравится. Чувствовать себя неуютно могут те люди, которые продолжают писать пейзажи, то есть виды Вятки, грубо говоря. Совершенно легко я могу перейти в другой вид искусства: были идеи заняться и кино, и прочим, просто сейчас нужно немножко обрести свободу от учёбы, которая в Питере, Новгороде, и мы, вполне возможно, займёмся видео и всем остальным. Я не стою жёстко на позиции, что живопись для меня то дело, которым я буду заниматься всегда. Искусство многопланово, и нужно плыть не бревном по реке, а как рыба.

- Ваш ближайший курс?

- Я постараюсь этой осенью перебраться в Питер. Не знаю, на каких условиях: либо учиться, либо просто жить. В Новгороде мне осталось учиться 4 года, но это я точно не собираюсь делать. Самое страшное, что со мной может случиться, - то, что я зависну там еще на год. Но я не хочу время тратить зря. В Питере я буду работать. Я могу что угодно: компьютерный дизайн, полиграфия, вывески, все шабашки, которые делают художники. Но на самом деле, мечта - не заниматься всей этой ерундой, а зарабатывать творчеством. Настоящие свои работы - я ни одной ещё не продал. Я их ещё никуда не сдавал. На выставках они висели, но никто не подходил и не предлагал за них деньги. Хочу сейчас в Питере выставить в салонах. Я знаю, что продавать трудно, и сильно на это и не надеюсь. Будут люди покупать - хорошо, но специально писать пейзажи и продавать - время на это тратить жалко. Заниматься живописью ради денег? Нет. Лучше я чем-нибудь другим заработаю.

M.К.

МАРТЫНОВ М. Александрович род. 15.07.1978 в Кирове в семье инженера и экономиста. Закончил Кир. худ. уч-ще (1997). Учился год в Петербургском филиале Московского полиграф. ин-та (1997-98) и два года в ун-те им. Ярослава Мудрого в Великом Новгороде (отд. средового дизайна, 1998-2000). Участник выставок «ДиапазоN 1, 2, 3» в М-Галерее, «Художники рода Васнецовых» и «Искусство общения» в КХМ. Пристрастия: Стругацкие, Тарковский, муз. классика, Doors, кислотный джаз, трип-хоп.