 |
| Рубрики |
| Авторы |
| Персоналии |
| Оглавления |
| Архив |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
|
| Главная | |
О журнале | |
Оглавление | |
Отзывы |
Россия - принц, выпущенный из подполья
на божий свет
- считает участник Каравана Культуры 1992 года, журналист-антропософ Ulrich Eise (Ульрих Айзе)
Предисловие редакции "Бинокля". В конце июля 1992-го в город Киров (Вятку) нагрянул с трёхдневным визитом Караван Культуры - поезд из Берлина с последователями антропософа Рудольфа Штайнера, молодыми гуманитариями из стран Европы. Цель: открыть для себя Россию, освободившуюся от тоталитаризма, познакомить её с учением Штайнера и привезти подарки детям - ноты, игрушки, медицинские средства и пр. Участники жили в местных семьях, давали концерты, общались с журналистами. Доехав до Монголии, Караван вернулся обратно. Одним из гостей в Кирове был Ульрих Айзе из Германии. Свои впечатления он оперативно записал и передал редакции вятского еженедельника "Выбор", где статья и была напечатана в ближайшем номере. Его выводы, надежды и опасения от контакта двух цивилизаций актуальны и сегодня, когда официальная Россия самоизолируется от остального мира.
Справка. УЛЬРИХ АЙЗЕ (Ulrich Eise) родился в 1963 году под Штуттгартом (ФРГ). В 1983 году переехал в Берлин (Западный). Изучал в Берлинском Свободном Университете публицистику, историю, восточноевропейскую историю, американистику, теологию, окончив его в 1989-м дипломной работой о Каспаре Хаузере, наследном принце Бадена. Работает в берлинской газете Berliner Tageszeitung, подрабатывает аккомпанементом эвритмическим танцам. Другие занятия: исследование воздействия СМИ, вальдорф-педагогика (по Штайнеру), антропософия, литература. Любимые авторы: Достоевский, Гамсун, Борхес. Любимая футбольная команда: "Шальке-04".
Текст Ульриха Айзе с редакторской правкой ("Выбор" № 28, 1-6.08.1992): Когда я прибыл в Вятку, я уже был включён в журналистскую рабочую группу, и мне предложили написать о Караване и о Вятке. Я чувствовал себя польщённым и всё же отказывался по разным причинам. Но не смог сказать "нет" после долгих, полных надежд, дружелюбных просьб. Так возникли эти короткие заметки о событиях и мыслях, не лишённые, надеюсь, правды.
После радушного приёма в Вятке я был доверен Михаилу Коковихину, ответственному за страницы культуры газеты "Выбор". Он принял меня с любовью, показал моё пристанище, а вскоре и город.
Одной из изумительных достопримечательностей, поразивших меня, была церковь Св. Серафима. Так как это была первая русская церковь, которую я увидел, я почувствовал себя в её покоях возвышенно сразу после того, как посмотрел на оконце под сводами. Я читал когда-то, что каждый из церковных куполов имеет своё особое значение. Они символизируют опрокинутую чашу Господню. В определённый праздник, вероятно в Троицу, в покоях церкви на свободу выпускается белый голубь, который проделывает путь наружу через небольшое оконце под сводами куполов. Этим изображается, как Святой Дух проникает в чашу Грааля (тайная тайных, святая святых, мистическая чаша, искомая средневековыми рыцарями. - Примечание переводчика).
Я спросил Михаила об этом оконце, и он указал мне рукой на правую стену башни, где я увидел эту чёрную дыру.
Позднее мы посетили выставку голландских художников в бизнес-центре "Авангард". Там был буфет: водка, вино, пиво, рыба, хлеб, различные сорта колбас - ну, просто по-королевски. Но одно "но": я мог войти туда, а Михаил нет. Он был задержан статными мужчинами, потому что не был участником Каравана. Конечно, в таком случае я тоже отказался от посещения заведения несмотря на то, что меня очень вежливо просили об этом. После долгих споров и дискуссий нам всё же удалось войти. То, что ожидало нас там, сильно напоминало эпизод из фильма "Большая жратва": почти всё было съедено, в диком хаосе громоздились остатки пищи. Михаил спросил удивлённо: "Это и есть капитализм?" Я сказал: "Да, приблизительно".
Мне всё чаще бросалось в глаза, что русские в этом Караване были обойдены не только в еде. Во время заключительного представления в Москве всего двое русских имели счастье выступить. В переполненном зале одна женщина из детского дома сообщила о том, что срочно небходима помощь. В сжатой программе Каравана у неё почти не было времени высказаться, поэтому она быстро закончила своё выступление и, как беженка, покинула помещение. Позднее, когда повсюду господствовало чемоданное настроение и люди говорили, перебивая друг друга, другая женщина смогла сообщить об образовании Антропософского общества в России, а также поблагодарила нас за приезд и пожелала Каравану счастливого пути. Её речь полностью потонула в шуме. Концовка акции в Москве - вручение детских игрушек - потерпела неудачу из-за недостатка времени. Почему же москвичам не дали рассказать о своих проблемах?
После посещения выставки я сидел с Михаилом в автобусе. Он показал мне красные пятиконечные звёзды на фасаде "Авангарда".
- Авангард народа - коммунисты. Они ликвидировали и религиозный культ, и культуру в России, - сказал он. - В Доме культуры теперь Бизнес-центр - это символ. Герой нашего времени - торгаш, делец, коммерсант.
- Но ведь у вас также страна великих писателей, - попытался я утешить его. - Достоевский, например.
- Это всё в прошлом….
- А в этом веке - Мандельштам.
- Мандельштам велик, но он слишком малоизвестен и малопонятен для простого народа. Народ ищет себе других героев - героев массовой культуры. Он вышел на большую дорогу, но не на духовный путь…
Этот путь, конечно, также одна из проблем, которая движет Караван Культуры. Мне пришла в голову одна великолепная метафора. Угнетение стран Восточной Европы через реальный социализм можно сравнить с пленом Каспара Хаузера, немецкого принца, который был отстранён от трона и брошен в четырёхлетнем возрасте в подземелье без всякого контакта с внешним миром. Так же изолированно от мыслящего мира Центральной Европы прозябали Восточная Европа и Россия. Падение Берлинской стены похоже на освобождение принца Хаузера в 16-летнем возрасте. Это было живое существо, не умеющее говорить, мыслить, ходить, которое двигалось по улицам Нюрнберга, где ему даровали свободу. Один учитель позаботился о нём, это был Георг Фридрих Даумер. Он искал путь, который бы привёл "дитя Европы" из изоляции к воцарению. Но этот путь был обречён на неудачу: Даумер так и не смог продвинуть Хаузера вперёд, к его истинной сути.
Таким же образом дело обстоит и с русской сущностью. Это душа, которая сомневаясь, ставит на своём пути вопрос. Это и одновременно неверующая в миссию идеи чувствительность, это и глубокая печаль о своей собственной судьбе, это и мир мыслей, познания, недооценённый нами и неотвратимый для нас. Это ведёт к непониманию также и внутри Каравана, и если Караван "болен" чем-либо, так в этом виновны не его участники, а с одной стороны, чрезмерно перегруженная программа, почти не оставляющая времени дышать, размышлять, творить, а с другой стороны, судорожные претензии русских быть учителями. А может быть, мы сможем чему-то научиться у вас, как однажды Даумер научился у Хаузера?!
Что же полезного было сделано? Наверное, культурный обмен, но главное, мне кажется, частные беседы в семьях. Это почувствовали мы тогда все вместе: Галина, Михаил, Рут-Мария и я - глубокой ночью. В конце нашей беседы мы снова заговорили об антропософии.
Но чтобы рассказать обо всём, я должен писать ещё страницу за страницей. Поэтому я заканчиваю на этом с сердечной благодарностью и Михаилу, и многим другим, кто подготовил дружескую встречу Каравана в Вятке и с кем мы вступали в разговоры - и всё это, надеюсь, таким и запомнится.
Ульрих Айзе
Вятка, 24.07.1992
