Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

Способ существования белковых тел в пустыне

«Дни затмения» Александра Сокурова в новом контексте

Итог империи - «белокурый бестия» Малянов

«Дни затмения» Александра Сокурова в конце 1980-х имели успех в кинопрокате: многие зрители восприняли фильм как диссидентский, как фильм о конце коммунистической утопии.

Действие повести Стругацких «За миллиард лет до конца света» в картине перенесено в Туркмению. Типичная история о том, как выпускник столичного мединститута трудится по распределению где-то на краю света, послужила моделью советской реальности с явными признаками ее вырождения. Завоевания социализма обернулись пустыней: имперские амбиции СССР увязли в песке, подобно гигантскому серпу-молоту, оказавшемуся вдруг посреди иссушенной солнцем бесплодной земли. Это близко к удушающей стихии «Женщины в песках» Кобо Абэ и «Красной пустыни» Антониони - и далеко от эротических оазисов «Расколотого неба» Бертолуччи.

Факт существования на территории СССР иной - чуждой европейцам - цивилизации разрушал иллюзию того, что советский народ жил в «общем Доме» и говорил на одном языке. Если Тарковский мифологему Дома всегда встраивал в пространство европейской культуры, то Сокуров унаследовал советскую культурную традицию - с ее бездомностью, покорением просторов, оторванностью от корней («наш адрес - не дом и не улица...»). Главный герой фильма Малянов (Алексей Ананишнов) не помнит своего Дома, но и не пытается говорить на языке аборигенов. Характерна и судьба Вечеровского (Эскендер Умаров), который родился в семье репрессированных крымских татар и воспитан поволжскими немцами, переселенными в Туркмению. «Дни затмения» - единственный фильм, в котором Сокуров так тщательно препарирует социум.

Режиссер «разомкнул» советский миф в момент краха социалистических ценностей и системы всевозможных запретов. В том числе запретов на художественное исследование смерти и «жизни после смерти». Критик Сергей Добротворский справедливо заметил: «Варварская метафизика Сокурова вырастает из советской культурной истории». Фильм начинается с кадров в храме, где христианская традиция - для героев не более, чем набор малопонятных знаков. На экране смешались день и ночь, материализовались сюрреалистические омар, варан Иосиф, говорящий покойник и ангел в виде младенца. Итог развития СССР - мускулистый атлет (Малянов), почти «белокурый бестия». Это к нему является ангел - вестник без благой вести.

Режиссер увидел закат советской эпохи как постапокалиптическое явление. Сегодня, в начале XXI века, на первый план в фильме выходит именно эта тема - тема существования в постхристианскую эру. Ржавый серп-молот в песках - уже не актуальный символ конца коммунизма, а знак всеобщего хаоса и абсурда. Пустыня ужасов - не край света, а тот свет. Нечленораздельный голос с пластинки - уже не голос коммунистического лидера Брежнева, а глоссолалия покойника.

Солнечное затмение, наступившее для Малянова после разговора с мертвым самоубийцей Снеговым (В.Заманский), воспринимается как прозрение. С этого момента всякая реальность в фильме исчезает. Распадаются причинно-следственные связи. Следы необъяснимой энтропии в доме Вечеровского напоминают сотворенный Солярисом дождь в Доме из фильма Тарковского. Город, «данный как кладбище, как толкучка случайных могил» (по наблюдению Добротворского), превращается в макет, через который перешагивает Малянов. Постепенно кадр освобождается от советской символики и остатков цивилизации. И эта пустыня - лишь отражение нашего прояснившегося сознания, в котором есть место для экзистенциальной драмы.

Прыжок героя в ХХI век

Но в «Днях затмения» проблемы экзистенциального выбора нет, зато есть проблема существования в пространстве жизни-смерти. В финале перед героями маячит «другая жизнь и берег дальний», но Малянов остаётся жить в пустыне. Уехать - значит сойти с круга. «Пересекая черту круга, вы навеки теряете то, что в его границах... Обратной дороги нет», - говорит мертвый Снеговой. Другой жизни нет. Далее, вслед за разложением социума, в фильмах Сокурова будет разлагаться сама материя жизни («Круг второй», «Тихие страницы», «Камень»). Это главная тема режиссера: смерть есть процесс жизни. Смерть не наступает после - она участвует в самой жизни. Жизнь и смерть у Сокурова - это не полюса, не противопоставление и не мифологическая оппозиция. И это закономерно, поскольку авторский кинематограф Сокурова последовательно разрушает бастионы любой мифологии.

Елена БЕЛЯЕВА

Следующая статья: Культурная столица Поволжья 2002