Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

М.Дохматская и оператор В.Князев на съемках фильма "По дороге мимо Рая" (1987)

Марина Дохматская: Чем выше, тем безлюднее

Интервью вятского кинорежиссера, руководителя творческого объединения "М-студия" КГТРК "Вятка" МАРИНЫ ДОХМАТСКОЙ

- В какой форме сегодня существует в России неигровое кино?

- Монолитную систему неигрового кино, которая сложилась за сто лет, раздробило телевидение. Это был прямо-таки удар картечью. Тут очень много рассыпалось, и телевидение быстро уехало в сторону: развился огромный и по-своему интересный вид неигрового кино - телевизионное кино, и мы видим лучшие его образцы на НТВ - например, "Намедни" Леонида Парфенова, "Криминальная Россия", но это, конечно, совсем другое кино - информационное. Там жесткий стиль, унифицированный под стиль BBC и CNN, в общем-то по шаблону делается, очень концентрированная информация. Вообще часть кинематографистов вычисляют зрительскую потребность - и подстраиваются под нее, идут не впереди народа, а позади. То есть если говорить, куда ТВ-кино движется (неважно, где находится, важно, куда движется), то явно в сторону освоения жанров игрового кино: документальный детектив, триллер, мелодрама, расследование, фильмы катастроф и т.п. Чем фильм Павла Лобкова "Мавзолей" не триллер? Ну, а документальные сериалы - тем более прямые наследники "мыльных опер".

А авторское экранное кино, о котором мы говорим, оно, конечно, абсолютно элитарно и осталось только в Доме кино и мало-мало на каких-то студиях, и я не знаю, есть ли там прямые наследники большого неигрового кино, пленочного, то есть снятого на кинопленке. Я об этом могу судить только по тем номинантам, которые киноакадемия отбирает на "Нику". По существу, это лучшее, что отбирается по стране. В прошлом году это был, конечно, Виктор Косаковский. У него блистательные работы - "Лосев", "Беловы", "Среда". Это школа питерского документального кино, ее лидер - Сокуров. Вообще если говорить о том, что такое наше документальное кино, то для меня это - Сокуров.

В этом году на "Нике" был прекрасный фильм Косаковского "Павел и Ляля", я голосовала за него, но победил говорухинский фильм о Чечне (он показывался по ТВ). Фильмы же Косаковского не идут по телевидению: он знает себе цену. В Европе ему платят за прокат немалые деньги, и правильно: то, что он делает, это просто уникально. Да, в России он не очень востребован. А что, у нас Сокуров востребован? Кто у нас востребован, кроме авторов латиноамериканских сериалов?! Та вершина, на которой имена Алексея Габриловича, Самария Зеликина, Марины Голдовской, Александра Роднянского, Юрия Шиллера, Татьяны Скабард и других корифеев кинодокументалистики, пока не взята. Интересно, кто из нового поколения поднимется на эту вершину?

- Чем сегодня занимается "М-студия"?

- Мы - самостоятельное творческое объединение, производим телевизионные фильмы и программы. Лет пять назад мы разделились с "Вяткателефильмом". В 1993 году у меня был только один ассистент, плюс оператор и пол-звукорежиссера, а потом выучились на режиссеров Ирина Панкова и Женя Микрюков. У нас сейчас два режиссера и еще на полставки редактор Владимир Катаев (редактор журнала "Вятка"). В год по плану мы делаем один час фильмового времени, то есть два фильма по 30 минут. Начали программу фильмов "ХХ век. Россия в лицах и событиях". На будущий год у меня есть идея - параллельно сделать 12 фильмов по 5 минут.

Одновременно мы делаем очерки, программу "Вятский Дом кино" и вот сейчас программу "Белый свет": первая передача была по Зощенко, вторая - по Довлатову. Тут идея такая - хорошая литература в контексте современности. Для меня, что бы мы ни говорили о телевидении и кино, они все-таки не являются фундаментальными искусствами, и все равно литература - это главное. И мне просто самой плохо от того, что мало становится людей, которые читают книжки. Мне хочется это дело поправить. Мы соединяем цитаты с современным контекстом, чтобы зритель начал смотреть и слышать хороший текст, а потом говорим, что эта книжка написана таким-то писателем, а купить ее вы можете там-то и там-то - есть фирма, которая нас поддерживает. Приходится так...

- И это смотрят?

- По первой передаче у нас был хороший рейтинг. Вторая передача вышла недавно, и из ближайшего окружения были хорошие отзывы. Но у нас определение рейтингов совершенно не налажено. Обратной связи нет. Это очень плохо. Особых иллюзий я не строю: ясно, что эти программы смотрит мало кто. Это не массовые вещи. Следующие будут по Алану Маршаллу и Веничке Ерофееву. Но наши программы не ставятся в зависимость от рейтингов. Реклама у нас выходит рекламными блоками в определенное время, к которому приучен зритель.

- Что сегодня востребовано в Вятке из неигрового кино?

- У нас очень ярко за последнее время сформировался жанр политического портрета. Жанр портрета на ТВ всегда был - это один из моих любимых жанров, и в цикле фильмов "ХХ век. Россия в лицах и событиях" это концептуально: история в человеке. А что еще-то, кроме человека, есть? Потому что только человеческая жизнь необратима. В истории общества что-то повторяется, а человек прожил немного, и конец. Так ведь это же надо успеть уловить, сохранить. Это все-таки самое главное. Лучшие фильмы у меня были не какие-то обзорные, а о конкретных людях. Но жанр политического портрета вызван, конечно, жизненными обстоятельствами: неигровое кино мутирует в сторону кино как товара. Что востребовано, то и снимается. Это нормально. Дело только в том, что именно востребуется сегодня, какие ценности выходят на первый план.

- Насколько политический заказ определяет эстетику заказного фильма?

- Эстетика тут определенная: парадный портрет (есть еще и мастера, которые делают заказной антипортрет). Этот жанр развивается активно, потому что хорошо оплачивается. Наверное, он сейчас единственный, что оплачивается вообще. Никто не закажет фильма, если там заказчик не будет идти по жизни прямо, побеждать, благословлять и одаривать, то есть если портрет не парадный. За этим, конечно, стоят деньги. Ну, и эстетика соответствующая. Талантливый человек сделает это красиво, а неталантливый... но тут дело, скорее, в чувстве меры. Я сама в 96-м снимала о Десятникове, но сейчас было бы интересно сравнить тот фильм с нынешними и посмотреть, как этот жанр развился.

Наш очерк о Десятникове можно было бы делать абсолютно не к выборам. Я вообще не люблю делать к "дате". Просто мне было интересно чисто профессионально, тем более, что я была свидетелем каких-то его поступков, когда была депутатом в облдуме - 91-й год, судьбоносные события, ГКЧП, и на наших глазах он принимал решения. И поскольку мне дали возможность эту работу делать, мне было интересно спросить, как он в то время делал свой выбор и т.д. Я помню, мы тогда занимались тем, что отбивали у властей Трифонов монастырь, и позже Десятников (жалко, что это было не снято) отстоял службу в соборе, и я помню его лицо, когда он передавал этот акт владыке Хрисанфу и сказал тихим голосом: "Простите нас". И это было искренне, что для меня, например, всегда очень дорого. И это вызывало уважение.

- Сегодня генерация политиков эволюционировала в агрессивную сторону и требует соответствующих портретов?

- Да-да. Это вкус заказчика. Определится лидер - определятся пристрастия. Но я не могла бы делать фильм о ком-угодно. Для меня деньги не определяют всё, тем более что в 96-м мы делали это бесплатно, как плановую работу, а сейчас за это платят особо. Тогда же на "Гранд ТВ" сделали "Предчувствие будущего" (режиссер Дмитрий Александров, монтаж Сергея Зиновьева) - фильм, мне кажется, был не эффективен, если говорить с точки зрения задачи, но если взять как произведение, то мне это было очень интересно: первый опыт игрового кино в Кирове, красиво снято, сдвинуты и соединены пласты истории, проведены какие-то аналогии, то есть там был замысел. Это потом рассыпалось, но все-таки там решались какие-то эстетические задачи. Сейчас же это совершенно исчезает и идет "голый заказ".

- Не останется ли у нас скоро от всего неигрового кино один жанр - заказной портрет?

- Я не думаю, что это будет. Вот смотрите: какие-то студии свое кинопроизводство убрали, а многие, наоборот, открыли, и радостно, что наша КГТРК "Вятка" держится. Важно, чтобы процесс не прерывался, чтобы традиции сохранялись. Вот и "М-студия", и "Вяткателефильм" существуют и плодоносят. Тут вопрос не о конкуренции: никто ничьего места не может занять на этом поле, как не повторятся никогда папиллярные линии на пальцах. У Алексея Погребного - свой зритель, у меня - свой, у Александрова - свой. Здесь всегда расцветают сто цветов. Другое дело, как люди себя ведут - толкаются или нет. Но мне, например, всегда интересно, что делает Сергей Зиновьев. Я прекрасно понимаю, и мои молодые коллеги должны это понять, что если не будет нормальной атмосферы, если не будет некоего уровня, что если некуда подниматься, то остается только падать. Это же аксиома. Поэтому мы все должны понимать, что все друг от друга зависим, потому что мы все ткем эту среду, в которой хоть что-то может жить. Если мы начнем друг друга топить, то... Но я думаю, что это невозможно.

- Вы не случайно отметили именно Сергея Зиновьева?

- Мне прежде всего интересен сам режиссер, автор. Только наличие у автора собственного взгляда на мир делает кино искусством, а произведение - фильмом, поэтому если человек интересен, мне интересно всё, что он делает. У меня потребительское к этому отношение: как я могу продвинуться? Мне интересны новые ощущения, открытия, другой уровень культуры, другой человеческий опыт. Если я от человека этого не получаю, мне он неинтересен: эти банальности я и в телевизоре увижу.

Зиновьев же, бесспорно, высококультурный, образованный человек - для меня это самое главное. Он много прочитал книг - это видно, это чувствуется. У него большой охват, широта кругозора. И мне нравится, что он всегда поднимается над бытовой ситуацией, не зацикливается на своем интересе, успехе. Я в себе это всегда с корнем стараюсь вырвать: как только начинаешь думать об успехе, о потомках, пиши пропало. А у Сергея кайф от того, как он это делает, виден в каждой его работе. Мне очень понравились работы, которые он делал у нас: они у него поначалу какие-то были корявые, нескладные, но то, что у него настоящий человеческий интерес, позиция и вкус - это бесспорно, и это вещи, которые присущи только искусству. На сегодняшний день в Вятке он самый интересный для меня автор. Его фильм "Трансформации" - прекрасная, абсолютно цельная картина: он очеловечил формотворчество, весь этот сухой и скучный авангард, я запомнила героиню фильма - художницу Горчакову - навсегда, это ярко. И я рада, что он вылетел именно из нашего гнезда и сделал свою студию. Человек его масштаба должен иметь свое дело, как, скажем, Рыбчинский.

- Но в последнее время он как раз перешел в жанр парадного портрета ("Город на Вятке", "Вехи", "Калинка", "Так закалялась сталь"), который может сбить его авторский прицел...

- Гарантия того, что этого не будет, - его личность. Как только он получит возможность делать то, что ему интересно, мы его сразу узнаем. Да и работа на заказ - тоже дело. Этот период очень полезен для молодого режиссера: оттачивается профессионализм. Это школа. Помираешь тогда, когда скучно, когда на уме только деньги, а такая личность, как Сергей, думаю, не может жить одними деньгами. Вряд ли у него бытие определяет сознание. Хотя, как говорится, лучший вариант работы - это хорошо оплачиваемое хобби.

- Хобби и рынок - две вещи несовместные...

- Рынок повлиял на всё, в том числе и на кино. Пропаганда осталась пропагандой, хотя пропагандировать стали другие ценности. Но приемы - все те же. Раньше пропагандировались передовые методы, идеи. Люди - меньше. Надо отдать должное совковому времени - люди были действительно скромнее. Да, портретировались механизаторы, председатели, передовики - гегемоны, герои нашего времени. А сейчас заказчики сами себя назначают в герои.

Однако то, что и я, и Алексей Погребной существуем на бюджетном телевидении, это все-таки дает нам частичную свободу, и каждый из нас хоть отчасти сохраняет то, о чем мы сейчас говорим. Мне уже поздно зарабатывать деньги - сил для работы на заказ нет. Надо успеть сделать главное. У меня нет запаса реального жизненного времени: сколько еще отпущено, никто про себя не знает. Каждый фильм может стать последним. У меня есть предложения от организаций снять про то, про сё - и за деньги. Но мне это неинтересно и тяжело. А те, кто кинулись в этот рыночный океан, они, конечно, обречены на выполнение заказов - в зависимости от степени таланта. Но нам, "М-студии", хочется снимать человека в его собственной независимой бытийности. Иначе это называется имиджмейкерством, то есть созданием мифа, который, кстати, очень недолговечен. Уйдет человек, и все это кино рухнет. Конечно, и Феллини снимал рекламу, и это не позорно. Собственно, позорно только то, что ты делаешь плохо, мало работаешь, халтуришь.

- Режиссер - он кто: участник, провокатор событий или их наблюдатель?

- По сверхзадаче он, конечно, свидетель. Я так и стараюсь делать, чтобы, повторяю, запечатлеть человека в его бытийности, в его собственном человеческом достоинстве. А провокация - только метод, чтобы это выявить. Страшно, если это меняется местами и ты провоцируешь для того, чтобы увидеть, запечатлеть, а потом обличить, - вот за что я не люблю скрытую камеру. Я от нее в свое время отказалась, у меня с этим связана одна история. В 60-е - начале 70-х это было очень модно, а я приехала на какой-то смотр, и мы все этим заболели, пилили дырки, чтобы туда оптику спрятать, и я помню, один режиссер поставил скрытую камеру на прием к акушерке, чтобы показать, какой она замечательный врач. А на прием пришла девушка, которая решила сделать аборт, и вот акушерка стала ее уговаривать не делать. И режиссер снимает эту бедолагу, и 10 минут она мается в кадре. И тогда я подумала: Боже ты мой, не хотела бы я быть на ее месте. И я помню, как Алексей Габрилович тоже сказал: "Не хотел бы я, чтобы мою жену вот так снимали".

И с тех пор я все время думаю о степени ответственности, которую мы берем на себя, когда мало того, что люди откровенничают с нами, а мы потом это все тиражируем, а когда еще они не знают, а мы снимаем так и этак и все предаем на всеобщее обозрение. Человек тебе доверился, а ты его выдал. Нет, не подсматривать, не шпионить, чтобы уличить и выдать, главное для меня - уловить и спасти. Уловить исчезающую красоту. Хорошо, что у меня оператор замечательный - Валерий Князев, который очень точно это чувствует и умеет одним кадром иногда сделать целый эпизод. Меня некоторые упрекают: у вас все такие красивые. Но я не хочу снимать что-то некрасивое, потому что считаю, что надо писать все-таки светлыми красками. Платонов говорил: "Из убожества и уродства вырастает красота мира". Это для меня концептуально. У меня был один фильм на криминальную тему ("Чужая душа"), я так с ним перемучалась и тогда зареклась снимать на эту тему. Нет, это не для меня.

Приезжала как-то к нам Камбурова, ее снимало наше телевидение, камеры старые, и вот какой-то ракурс, свет неудачный, и у нее все жилки на руках видны. Как я расстроилась: ну, нельзя так! Я помню, мой учитель Борис Галантер - царство ему небесное! - снимал Майю Плисецкую, и она заставила его вырезать шикарный кадр, где у нее на шее обозначилась жилка. И он так ругался! Я ему говорю: "Боря! Выбрось! Ну, нельзя, чтобы у нее на шее жилка была. У Плисецкой нет никаких жилок!" Вот такое мифотворчество, в сторону настоящей красоты, я понимаю. Взгляд с любовью, ведь у любимого ничего некрасивого не видишь.

- Ваши завтрашние проекты?

- Если говорить лично обо мне, мне хочется систематизировать свое творчество, потому что я задумала цикл "ХХ век. Россия в лицах и событиях" (14 фильмов должно быть) и вдруг поняла, что половину этого я уже сняла. И я стала свои фильмы пересматривать и подумала, что "День на исходе тепла" - разве это не Россия в лицах и событиях? Или "Песни Леля"? Или "Там, за синими горами..."? Или фильм о Дмитрии Панине? Осталось только систематизировать всё и снять то, что еще было не охвачено. Вот и фильм о Николае Чарушине отсюда появился - начало века, потом "Простая жизнь" - свидетельство и грустное прощание с прошлым. Осталась еще новейшая история: очень хочется сделать фильм о вятских шестидесятниках. Типичные представители - журналист Светлана Шешина, историк Валентин Сергеев. Следует ценить тех, современниками кого мы являемся: Виктор Харлов, например, - это же величайший художник, у него есть совершенно пронзительные вещи!

- Не кажется ли Вам, что в будущем зрительская масса сбежит от неигрового кино в виртуальную реальность, погружаясь в попсовые клипы и основные инстинкты?

- Да. Большинство будет таким. Оно уже и сейчас такое. Но наше неигровое кино все равно прорастет: слишком в него много вложено, оно исходит из первооснов, поэтому будет необходимо всегда. Его можно убить, оно не может само умереть. Оно жизнеспособно само по себе: в нем нуждаются. Умирает то, что невостребовано. А кино все равно востребовано - пусть и ограниченным контингентом. Ведь и свобода тоже нужна немногим. Как мы за нее в 80-90-е годы бились, а оказалось, что она нужна лишь небольшому количеству людей. Так всегда было и будет, это нормально. Чем выше, тем безлюднее...

М.К.

ДОХМАТСКАЯ М. Валентиновна родилась 19.10.1948 в Кирове в семье эвакуированных служащей и рабочего. ЛГИТМиК (1975, режиссура телевидения). С 1967 - на Кировском телевидении. Засл. деятель искусств России (1991), Действительный член российской киноакадемии "Ника" (1997). Лауреат Всероссийских теле- и кинофестивалей за фильмы "Чужая душа", "Древо Васнецовых", "День на исходе тепла", "Там, за синими горами...", "Пейзаж русской души", "Возвращение" и др. "Гран при" Евразийского телефорума-99 за фильм "Вятка и Афон" из цикла "Сокровенные люди"