Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

Обломов как зеркало Угарова

Интервью бывшего актера и завлита Кировского ТЮЗа

Угаров (в центре) после спектакля "Облом off" общался с коллегами - Мариной Карпичевой и Александром Клоковым

Бывший вятчанин Михаил Угаров привозил в Киров на программу «Новая драма» два своих проекта: «Документальный театр» и «Облом off».

- Почему в «Облом off» Вы впервые взялись за режиссуру?

- Была обида: эту пьесу я писал по заказу Олега Ефремова, но как только он умер, ее вышвырнули из репертуарного плана. Сейчас МХАТ взял пьесу назад: в марте будет премьера в постановке Саши Галибина. А мне тогда было очень обидно: я понял, что я должен это сделать сам. Плюс подобралась компания актеров, которые заставили меня пойти на это.

- Ваш Обломов - цельный человек. А Вы себя ощущаете цельным?

- Нет. Если бы я был цельным, я бы, во-первых, ничего не писал никогда - ни пьесы, ни сценарии, а был бы пасечником или лесником. Я не цельный, поэтому пишу и исполняю.

- Кто в этом спектакле Ваш альтер эго?

- Обломов. Абсолютно. В том смысле, что это тот, к кому я стремлюсь. Даже не альтер эго, а некий идеал.

- Получил ли «Документальный театр» какой-либо грант?

- Безусловно. Как социальный проект. Это и Фонд Сороса, и Европейская комиссия... Любое поисковое движение само деньги не зарабатывает, а поддерживается как проект развития.

- Технология «Документального театра» использовалась ли при создании телепрограммы «Окна»?

- Нет. «Окна» - это было очень давно. Я разрабатывал концепцию «Окон», снял пять «пилотных» выпусков и тут же ушел, потому что «достало»... И вместо себя послал туда Катю Скальную (до 2001 года - завлит Театра на Спасской - М.К.). Ну, не вместо, но... Телевидение - это технология, поэтому к искусству не имеет отношения.

- Вы сами писали ли пьесы в диктофонной технике «Документального театра» - в технике verbatim?

- Нет, ни разу. В технике verbatim нет понятия «писать» - там пьесы «делают». Я руководил авторской группой, которая пьесы собирала. Сам я не хочу писать в verbatim, потому что мне интереснее писать в своей технике. Но как явление она меня очень интересует - прежде всего с точки зрения актерской профессии. На социальное плевать: театр - не газета. Но эта техника действительно сильно обновляет, снимает театральные штампы.

- После спектакля «Преступления страсти», встреченного вятской публикой настороженно, критик Елена Ковальская говорила, что в Москве «Документальный театр» идет на ура. Это на самом деле так?

- Да, абсолютно. Мы открыли свой театрик под названием ТЕАТР.DOC. Маленький, на 60 мест, зато центровой: метро «Маяковская». Туда не попасть. Это считается элитным местом, чуть ли не клубом. И это разница между столицей и провинцией. Есть потрясающий спектакль «Угольный бассейн» кемеровского театра «Ложа», в котором родился Гришковец. Они первые по нашей методике сделали спектакль - интервью шахтеров, но провалились в своем Кемерове. Шахтеры им сказали: «Вы чо, охерели, что ли, мы это и так слышим в шахте!» В Лондон «Ложа» приехала в «Ройял корт» («Королевский двор») - Лондон встал на уши. Москва - тоже. И «Преступления страсти» мы никогда не будем показывать в тюрьме: это, видимо, для других людей.

- Почему такая разница в восприятии «Документального театра» у столичного зрителя и провинциального?

- В Москве очень много работают, гораздо больше, чем здесь. Жизнь вынуждает. Ты должен иметь три места работы, чтобы выжить. За счет этого москвичи перестают жить реальной жизнью. Дом, работа, офис, дом. Для них наши спектакли - приобщение к реальности: это щекочет нервы, особенно буржуазии, они обожают посмотреть ужасы - это как экстремальный туризм, когда любят залезать в люки. Это ни плохо, ни хорошо. Я спокойно отношусь к мату на сцене: это тоже пласт речи, он имеет право использоваться. Но чем человек проще, чем больше в жизни он употребляет мата, тем больше не выносит мата на сцене.

- Технология «Документального театра» скалькирована с какой-то западной технологии?

- Да. Эту технологию разрабатывает британский театр «Ройял корт», который ставит только современные отечественные пьесы. Но они-то уверяют, что скалькировали это у Станиславского - по его записям.

- Станиславский с компанией при постановке «На дне» ходил на Хитров рынок, на дно, но ведь сначала была пьеса Горького. А у вас обратный процесс: сначала на дно, а потом пьеса...

- Горький и до этого ходил на дно - у него-то был чистый verbatim. Натуральная школа вообще этим занималась. В кино это движение «Догма» - самоотречение, отказ в пользу фактуры. То есть я как художник не выпендриваюсь, не открываю свой внутренний мир: кому он на фиг нужен. Внешний мир гораздо интереснее, чем мой. Есть такое монашество - отказаться от излишеств.

- Вы говорили о «ноль-позиции» «Документального театра». То есть спектакли не несут какого-либо послания?

- Наоборот. Просто в процессе создания ты не должен вносить тенденцию типа: против коммунистов или за. Я сделаю и пойму, про что я сделал. Например, «Преступления страсти» - это спектакль о любви: женщина очень любит мужчину. Всё внимание зрителей ушло на шокирующую фактуру: лесбиянки, коблы, мать-перемать, дала-трахнула, миньет... А просто несчастная баба до смерти любит мужика, так любит, что убить его хочет. Это ничем не отличается от обычного театра.

- Года четыре назад в интервью Вы говорили о намерении написать роман с высказванием. Получилось ли?

- Нет.

- А получилось ли с экранизацией романа Гнедича «Сфинкс» про Александра I?

- Да. Получилось. Он запускается на «Мосфильме» в ноябре. Сценарий написан. К сожалению, умер наш соавтор - Анатолий Борисович Гребнев, с которым мы писали втроем (с Еленой Греминой), как и «Петербургские тайны». Поэтому мы взяли это всё на себя. Кто будет ставить, пока решается. Название - «Северный сфинкс». Так и называли Александра I.

- Где идут Ваши пьесы?

- В Уругвае - «Оборванец». В Англии и Германии - «Оборванец», «Газета 'Русский инвалид'...» Пьеса о Ленине («Зеленые щеки апреля») - в Германии, они очень любят эту тему почему-то.

- Есть ли у Вас сайт в Интернете?

- Личного нет. Но есть сайт общественный, которым я руковожу: www.newdrama.ru. Это вся новая драматургия, совместно с фестивалем «Новая драма» и «Золотой маской». Там можно прочитать практически все новые пьесы. Там форум очень интересный, новости. Когда уезжал, я читал, что творится в Кирове, как прошел спектакль Гришковца. Действуют оперативно.

- Ближайшие планы?

- Я сдвинулся на том, что должен сам ставить спектакли. Не знаю, надолго это желание или нет. Сейчас у меня на выпуске два спектакля - в Центре Казанцева и в ТЕАТРе.DOC. Я не хочу ставить свои пьесы, потому что это безумная самовлюбленность - писать, потом себя ставить. Интереснее ставить молодых авторов, но только современных. Никогда в жизни не буду ставить Чехова. Ставлю «Трансфер» Максима Курочкина, одного из самых ярких ребят, а в ТЕАТРе.DOC - «Войну молдаван из-за картонной коробки» Александра Родионова - это либретто про то, как одна группа молдаван на московском рынке убила другую, они жили в скверике в коробках из-под телевизора и холодильника. Это будет спектакль фестиваля. Пять молодых режиссеров репетируют отдельно, а я это всё «собираю». Там принципиально набраны непрофессиональные актеры, и только финальную линию играют профессионалы.

Михаил КОКО

УГАРОВ Михаил Юрьевич род. 23.01.1956 в Архангельске. Работал в Кировском ТЮЗе актером и завлитом (1976-92). Закончил заочно Литинститут (1992). Живет в Москве. Один из авторов сценария телефильма «Петербургские тайны» (с женой Е.Греминой и тестем А.Гребневым). Пьесы идут в Уругвае, Англии, Германии. Худрук ТЕАТРА.DOC. Сын Иван от первого брака (с актрисой Кировского ТЮЗа Мариной Карпичевой) заканчивает Литинститут. Пасынок - драматург Александр Родионов (директор фестиваля «Любимовка»).