Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

Русскую музыку стоит изучать в Германии

София Хоробрых: Киров - Петербург - Вюрцбург

София Хоробрых с проф. Владимиром Нильсеном. Киров, 1990

С проф. Владимиром Нильсеном у него дома. СПб, 1998

На каникулы в родной Киров приезжала студентка музыковедческого факультета Вюрцбургского университета (Германия). Она ответила на вопросы «Бинокля».

- Интересно ли учиться играть на таких старинных инструментах, как клавесин, орган, молоточковое фортепиано?

- Конечно, интересно. Тем более, что в России инструменты эти остаются в общем и целом малодоступными даже для профессиональных музыкантов, не говоря уж просто о любителях музыки. Если органные залы за последние десятилетия были открыты в целом ряде городов бывшего Советского Союза (и Киров здесь - не исключение), то с клавесином дело уже хуже, а клавикорд и молоточковое фортепиано - это настоящая диковинка.

Десять лет назад, когда я поступила в консерваторию, учебу по классу органа или клавесина нужно было совмещать с занятиями на каком-либо другом факультете: отдельного факультета старинных инструментов не существовало. Клавесином или органом занимались факультативно преимущественно пианисты и музыковеды.

В Германии - другое дело. В Вюрцбурге, в Высшей школе музыки, где мне довелось учиться, существует факультет старинных инструментов: клавишных (клавесин, клавикорд, молоточковое фортепиано), струнных (барочная скрипка, барочная виолончель, виола да гамба, лютня), духовых (различные виды флейт, шалмей и др.). Имеется прекрасная «материальная база»: инструментарий, богатая библиотека с фонотекой. Помимо нотных изданий широко представлена теоретическая литература: трактаты в переводе на немецкий и на языке оригинала (французский, испанский и, конечно, латынь). Музыка эпохи Возрождения, а также барочная, исполняется многочисленными ансамблями старинной музыки, записывающими компакт-диски. Так что учиться игре на старинных инструментах, окунувшись в такую атмосферу, конечно, очень интересно.

- Довелось ли Вам выступать в концертах на этих инструментах в Германии?

- В составе ансамбля старинной музыки при Вюрцбургской Высшей школе мне доводилось выступать в разных городах Германии, в том числе в таких крупных, как Франкфурт-на-Майне. Были и сольные концерты. Хотя, сказать откровенно, карьера концертирующей пианистки или клавесинистки меня никогда не привлекала. И уж во всяком случае, я не собираюсь делать это источником своего существования. Как член ансамбля я зарабатывала, но как солистка никогда не давала платных концертов.

- Насколько актуально в XXI веке для России и для Германии искусство игры на старинных инструментах?

- Настолько же актуально, насколько актуальна в наши дни классическая музыка. Для Западной Европы это - ее музыкальные корни. Но даже и для России, в которой старинные инструменты мало распространены, знакомство игры на них представляет большую ценность. Пианист, получивший хотя бы несколько уроков игры на клавесине или молоточковом фортепиано, конечно, не станет сразу же настоящим исполнителем на этих инструментах, но он по-другому будет относиться к клавирной музыке эпохи барокко, к фортепианным произведениям венских классиков и представителей лондонской фортепианной школы; даже на современном фортепиано он будет играть эту музыку уже по-другому.

- Насколько востребована старинная музыка публикой?

- У исполнителей старинной музыки, как и у других категорий музыкантов, есть «своя» аудитория. И в Германии, и в России мне доводилось знакомиться как со страстными поклонниками искусства игры на старинных инструментах, так и с теми, кто относится к нему весьма критически, порой даже скептически. В Западной Европе о востребованности этого искусства позволяет судить наличие множества ансамблей старинной музыки, которые играют отнюдь не в пустых залах, и выпуск громадного количества записей старинных произведений, сыгранных такими коллективами либо солистами.

- Насколько отличается старинная манера исполнения от современной?

- Разница очень существенная. Клавесин, клавикорд, молоточковое фортепиано хотя и объединяются общим родовым понятием «клавир», но представлят собой совершенно различные инструменты, в том числе отличающиеся и от современного фортепиано. При игре на каждом из них требуется своя техника звукоизвлечения, свои исполнительские приемы. Учась в Санкт-Петербургской консерватории, я была вынуждена игру на клавесине и органе совмещать с игрой на современном рояле; когда же я попала в Высшую школу музыки в Вюрцбурге, мой профессор первым делом запретил мне даже прикасаться к роялю и долго боролся с моими фортепианными привычками, которые я невольно переносила на клавесин и молоточковое фортепиано.

- В 13-м номере «Бинокля» было опубликовано интервью с Вашим вятским учителем Шапошниковым, который утверждает, что музыка остановилась на Рахманинове. А по Вашему мнению, на ком остановилась музыка?

- Я не считаю, что музыка остановилась. Хотя музыка ХХ века никогда не была объектом моего особого внимания, тем не менее я знакома с ней постольку, поскольку она - часть мировой музыкальной культуры. В музыке ХХ века было много всего: и честного поиска нового, и просто эпатажа, даже «хулиганства» - вспомним некоторые произведения Штокхаузена или Кейджа, которые музыкальными произведениями в строгом смысле слова не являются. Но музыка на этом не закончилась, она идет дальше. Лично я очень люблю некоторые произведения Шнитке.

- Почему именно в Германии востребована музыка Шнитке и Губайдулиной?

- Не берусь сказать. Наверное, она просто соответствует тому, что определенные круги публики хотят услышать. Хотя, сказать по совести, из моих знакомых немцев, не профессионалов, а просто любителей музыки, большинство очень охотно слушают Моцарта, а не Шнитке. Кстати, в Вюрцбурге, где Моцарт был лишь проездом, ежегодно проводятся фестивали музыки Моцарта, на которые собираются именитые исполнители со всего мира. Народ валит туда толпами, хотя удовольствие - недешевое (имею в виду цены на входные билеты).

- Ваше мнение о немецком менталитете?

- Я не люблю слово «менталитет». После пяти лет пребывания в Германии у меня не сложилось впечатление, что немцы своим образом мышления в корне отличаются, например, от русских. Каждый народ живет в своей стране в определенных исторических условиях. В Германии они - свои, в России - свои. Под влиянием этих условий складываются взаимоотношения в обществе, традиции. Но называть это менталитетом я бы не стала. Мне кажется более справедливым применять этот термин по отношению к отдельному человеку. Но в таком случае в России найдется предостаточно аккуратных, точных, дисциплинированных людей, какими мы порой представляем себе немцев, а среди немцев найдутся «с душой нараспашку», что обычно считают особенностью русского характера.

- История Германии как-то способствовала тому, что авангардная музыка там приветствуется?

- У «авангардистов» в Германии было предостаточно проблем, особенно во времена третьего рейха. После Второй мировой войны авангард в Германии развивался в достаточно свободных условиях; знаменитым центром авангарда в Европе стал Дармштадт с его курсами, на которые собирались виднейшие представители этого течения. Постепенно авангард зашел в тупик, и многие бывшие «авангардисты» стали обращаться к более традиционным музыкальным средствам; таков был естественный ход этой музыки, не связанный с какими-то особенностями исторических условий в Германии.

- Знаете ли Вы таких современных российских композиторов, как Батагов, Десятников, Айги?

- Нет. Современная музыка никогда не была в центре моего внимания. В последнее время центр моих интересов сместился совсем в другом направлении.

В Малом зале им. Глазунова. Санкт-Петербургская консерватория. 1998

- Сейчас Вы исполняете музыку?

- Окончив Высшую школу музыки год назад, я с головой ушла в занятия другими вещами, которые меня давно интересовали, но на которые не хватало времени. Еще в бытность мою в Петербурге я совмещала занятия на фортепианном факультете не только с игрой на органе и клавесине, но и с учебой на музыковедческом факультете. Это было в начале 90-х годов. Руководство консерватории, ссылаясь на тяжелую экономическую ситуацию, запретило студентам учиться на нескольких факультетах одновременно. В результате мне пришлось на время оставить музыковедение. Попав в Германию по студенческому обмену, я получила возможность продолжить свою учебу по этой специальности. Поэтому в данный момент я целиком отошла от игры на каком-либо инструменте: учеба в университете требует много времени и сил.

- Чем Вы занимаетесь как музыковед?

- Подавляющее большинство музыковедов в Западной Европе занимается проблемами западноевропейской музыки, и музыковедческий факультет Вюрцбургского университета здесь не исключение. В то же время небольшое число исследователей специализируется на русской музыке, и уж совсем-совсем немногие - на музыке Православной Церкви - как византийской, так и русской традиций. Как ни странно, заниматься музыкой Православной Церкви, живя в Западной Европе, имеет смысл.

Приведу несколько примеров: К.Флоросу, исследователю греческого происхождения, живущему в Гамбурге, удалось расшифровать одну из древних нотаций, применявшихся в русской церковной музыке - кондакарную; И.Гарднер, выходец из России, написал диссертацию, посвященную особому пласту в русской церковной музыке - демественному пению - и затем на протяжении ряда лет преподавал русскую церковную музыку в Мюнхенском университете; совсем недавно К.Шпонзель защитила у нас в Вюрцбургском университете диссертацию о церковно-музыкальном творчестве А.Кастальского - одного из виднейших представителей так называемой московской школы, существенно повлиявшего на развитие музыки Русской Православной Церкви на рубеже XIX-XX веков.

По библиотекам Западной Европы рассеяны рукописи российского происхождения, среди которых встречаются и церковно-певческие рукописи, представляющие для исследователей интерес. Одна из таких рукописей - так называемый Обиход, датируемый серединой XVII века, - станет темой моей дипломной работы, к написанию которой я сейчас приступаю. Рукопись эта, по предварительныи данным, содержит значительное число мелодий, на сегодняшний день забытых и вышедших из церковного употребления. Было бы интересно исследовать Обиход не только с научной точки зрения, но и попытаться вернуть эти мелодии в богослужебную практику.

- После окончания университета для Вас откроется широкое поле деятельности за рубежом?

- На Западе имеются благоприятные возможности для исследования наиболее древних пластов русской церковной музыки. Сравнительный анализ русских и византийских церковно-музыкальных памятников, скажем, XII века, показывает, что юная русская церковь позаимствовала у греков не только богослужебный устав и литургические тексты, но и соответствующую музыку. В дальнейшем каждая из этих двух «музык» - византийская и русская - развивались самостоятельно, но в некоторых пунктах точки соприкосновения между ними прослеживаются до сих пор.

Поэтому решение целого ряда проблем, стоящих перед исследователями русской церковной музыки, возможно лишь путем сравнения ее с памятниками музыки византийской. Исследователь, находящийся в Западной Европе, имеет, на мой взгляд, более легкий доступ ко многим материалам, связанным с византийской церковной музыкой, чем музыковед в России. Сидя у себя в Вюрцбурге, я могу заказать по почте необходимые мне издания и через две недели получить их из Афин; университетская библиотека дает возможность пользоваться книгами всех основных библиотек не только Германии, но и Западной Европы в целом; при необходимости я могу, наконец, просто съездить в интересующую меня библиотеку или архив на территории Европейского Союза. Согласитесь, у исследователя, живущего в Москве или Петербурге, не говоря уж о Кирове, возможности в этом отношении более ограниченные.

- Чем еще Киров отличается от Вюрцбурга?

- Сейчас мне удается проводить в Кирове всего три-четыре недели в году. Первое, что бросается в глаза, когда приезжаешь, - это грязь, разбитые дороги и тротуары, неуклюжие строения и попытки что-то выстроить, подновить, яркие вывески и рекламные щиты повесить...

- И комары?

- Комаров у нас в Вюрцбурге действительно нет. У нас другой климат: виноградники. Вюрцбург - это южная Германия, оттуда полтора часа езды на машине до Франкфурта-на-Майне и час - до Нюрнберга. Очень живописная холмистая местность. Очень тепло: снега зимой почти не бывает, температура от +2 до -2 градусов Цельсия. Хотя в виде исключения могут быть морозы до -16 - лютый холод!!!

За клавесином. Вюрцбург, 1997

За молоточковым фортепиано. 1997

- Вюрцбург - древний город?

- Древнее Хлынова-Вятки-Кирова. Христианские миссионеры, прибывшие в эту местность в VII веке, обнаружили крепость под название Вирцибург и герцога, властвовавшего над местным народом. В городе есть Домский собор XI века, готическая Marienkapelle, ряд барочных церквей, роскошная резиденция епископа. Во время Второй Мировой войны город был на 90% разрушен - всего за одну ночь во время бомбардировки 16 марта 1945 года. Пострадавшие архитектурные памятники были после войны восстановлены.

- Бывал ли в Вюрцбурге Гитлер?

- Ничего такого не слышала. А вот Вагнер жил: по меньшей мере, на двух домах есть памятные доски об этом. В одном - до сих пор живут люди, другой - в жутком состоянии: двери заколочены, глухой забор, стены почернели от времени, а мемориальная доска висит!

Именно в Вюрцбурге Рентген открыл знаменитые лучи, названные его именем. Сохранилось здание, в котором он сделал это открытие. Там сейчас снова физики - соответствующий факультет университета. Как раз в 2002 году университету исполнилось 600 лет.

На концерте в Тосканском зале епископской резиденции. Вюрцбург, 1997

- Не собираетесь вернуться в Россию?

- Мне бы хотелось остаться в Германии, но не из-за материального благополучия этой страны (жизнь там в этом отношении отнюдь не простая, деньги сами собой ни на кого не падают) и не из-за возможностей без помехи заниматься своим делом. Самое дорогое, что у меня там есть, - это круг друзей, близких людей. Конечно, близкие и дорогие для меня люди есть и в Кирове, но все же в целом в Вюрцбурге у меня есть свое место, свое дело, свой круг. А в Кирове пришлось бы многое начинать практически заново.

М.К.

ХОРОБРЫХ София Ремовна род. 17.07.1971 в Кирове. Отец - инженер, мать - врач. Закончила Кировское уч-ще искусств (1990, класс фортепиано В.Ю.Шапошникова), Санкт-Петербургскую консерваторию (1998, фортепианный факультет, класс проф. В.В.Нильсена), Высшую школу музыки в г.Вюрцбурге (Германия) по специальности «историч. клавишные инструменты» (2001). Сейчас - студентка музыковедческого факультета Вюрцбургского университета.

Следующая статья: Владимир КОРШУНКОВ. Мировоззренческая архаика в судьбе России