Главная

О журнале

Оглавление

Отзывы

«Верлибр» на своем 9-летии в М-Галерее. 1995

«Верлибр» Четвертой Русской революции

Неформальные литературные клубы в Кирове 1980-1990-х

Одним из новых слов, вошедших в лексикон общества с началом Четвертой Русской революции (1985-1990-е), стала кличка «неформал». Неформалами называли участников добровольных самодеятельных общественных формирований, возникших по инициативе снизу и действовавших в интересах своих членов, независимо от цели и характера объединения.¹ Важнейшим отличительным признаком неформалов, определявшим суть их названия, было неприятие официально разрешенных организаций и форм, которыми ограничивалась общественная активность и самодеятельность. Такое отстранение от существовавшей обширной сети добровольных и квазидобровольных структур (от КПСС до институтского кружка любителей искусств) было реакцией на тотальное огосударствление и идеологизацию всей общественной жизни, на царившие в этих структурах мертвящий формализм, заорганизованность, трусливую перестраховку, в атмосфере которых чахло или извращалось всякое живое дело.

Первые неформальные объединения возникли после ХX съезда партии на волне первой десталинизации, хотя зародыши их появлялись и раньше.² Но к середине 1980-х система либо адаптировала их к себе (как это произошло с ДНД и ССО - добровольными народными дружинами и студенческими строительными отрядами), либо загнала на более или менее нелегальное положение (каратисты, атлетисты, группы изучения йоги, клубы самодеятельной песни, русский рок) и старательно игнорировала.

Смена руководства КПСС в 1985-м и провозглашение курса на реформирование общества стали мощным импульсом для выхода общественных инициатив из андеграунда наружу. В 1988-м, по подсчетам специалистов, в самодеятельные инициативы были вовлечены 7-8% городского населения старше 14 лет.³ В 1989-м количество неформальных объединений колебалось, по разным оценкам, от 60 тыс. до 120 тыс.⁴

В городе Кирове первым легальным объединением неформалов стал литературный клуб «Верлибр», возникший в начале 1986-го как альтернатива литобъединению «Молодость», существовавшему под патронажем Кировского отделения Союза писателей РСФСР. Что же не устраивало молодых поэтов-основателей «Верлибра» в работе «Молодости», заседания которой все они первоначально посещали? Чем новорожденный клуб отличался от старого? Какой вклад в жизнь города внесло новое неформальное образование и что с ним стало впоследствии? Наконец, что открывает нам феномен неформалов периода Четвертой Русской революции, когда мы сегодня размышляем над исторической судьбой России и ее народа? Попытка ответа на эти вопросы - цель данной статьи.

Нас водила «Молодость» в сабельный поход

Н.Голиков

С.Ухов

С.Бачинин

М.Коко

Есть некая ирония cyдьбы в том, что литклуб «Молодость», возникший в 1964-м на излете хрущевской «оттепели», тоже рождался как неформальный и рождался трудно. Один из его руководителей (писательница Тамара Николаева) вспоминает: «В те времена в провинции пробить литературный клуб было не так-то просто. Все спрашивали: "А вам это зачем? А что вы хотите там делать?"» Партийные власти дали новорожденному в поводыри молодежную газету «Комсомольское племя» - орган Кировского обкома ВЛКСМ. Затем «Молодость» перешла под опеку местного отделения СП, из числа которых назначались ее руководители.

У клуба не было своего устава. Прием в члены носил свободный характер. В «Комсомольском племени» давалось объявление о собрании ЛК «Молодость» - приглашались все желающие. Приходили в основном люди творческие, разных возрастов, полов и профессий, желающие попробовать себя на литературном поприще. На заседаниях обсуждались произведения членов клуба, велись дискуссии о литературе, писательском ремесле, бывали встречи с профессиональными литераторами. Изредка газета «Комсомольское племя» предоставляла свои страницы под подборки стихов «младовцев».

Кроме газетных публикаций, литклуб время от времени выпускал очень тоненькую книжечку, в которой публиковались произведения наиболее способных его представителей. Членов клуба часто приглашали в поездки по районам области, где они в составе агитбригад ВЛКСМ читали свои стихи и рассказы со сцен деревенских клубов. Для начинающих литераторов это была привлекательная возможность выхода к массовому читателю.

Политический контроль осуществлял КГБ: на собрания «Молодости» регулярно приходил человек в штатском. Постепенно число проверок уменьшилось: контролеры убедились, что «Молодость» - не вольнодумцы, а вполне лояльные граждане и на основы системы не покушаются. По законам советского «двоемыслия», однако, крамольные речи звучали, но там, где их трудно было услышать - например, в привокзальном ресторане под шум поездов, где встречалась верхушка клуба и некоторые «продвинутые» литераторы.

В Кирово-Чепецке и Вятских Полянах ЛК «Молодость» имел свои дочерние литклубы «Поиск» и «Надежда».⁵ Кроме литературной учебы и дружеского общения, клуб «Молодость» адаптировал начинающего писателя к тяжелой жизни в литературе, помогая ему стать фигурой оптимальной в условиях существующих требований... Но, помогая птенцам опериться, клуб воспитывал в них внутреннего цензора, а это губительно для подлинной литературы.⁶

Итак, перед нами классический пример формализации самодеятельной инициативы, подчиненной правилам игры тоталитарного государства. А правила были таковы, что писателями в СССР считались только члены Союза писателей. Чтобы быть принятым в СП, мало было обладать талантом и не выходить за рамки соцреализма. Для появления в печати нужна была еще рекомендация местного мэтра, и тут молодой автор попадал в зависимость от его норова и личных вкусов. Издательское дело было монополизировано государством и подчинено лимитам плана. Поэтому старшее поколение литераторов не было заинтересовано в продвижении молодых, а тем более в допуске их к издательской политике. Можно было состариться в «Молодости», так и не увидев свои произведения опубликованными. Запрещено было выпускать безгонорарные книги и печататься за свой счет. В 1983-м в «Комсомольском племени» началась было дискуссия о проблемах молодых авторов, о том, что заседания «Молодости» проходят сepо и скучно, но под давлением местного СП она была оборвана.⁷ Для талантливых поэтов, покрутившихся в «Молодости» и не прижившихся в ней, оставался один выход - тусовка и самиздат.

Ура, мы ломим, гнутся комми!

Тусовка сложилась из пяти близких по возрасту (около 30 лет) и духу поэтов, успевших подружиться, несмотря на различие творческих манер, - Сергея Ухова, Светланы Сырневой, Александра Котова, Михаила Коковихина и Николая Голикова. Всех их роднил также нонконформизм во взглядах на советскую застойную действительность, порой граничивший с диссидентством. Они собирались на квартире Ухова и обсуждали произведения друг друга и других самодеятельных авторов.

Летом 1985-го Котов (служивший тогда в политотделе УВД, коммунист и член горкома комсомола) предложил для поднятия интереса провести литконкурс и присудить лучшему произведению премию в 100 рублей из его личных денег. С 3 декабря 1985-го поэтов-неформалов стали вызывать поодиночке на допросы в УКГБ, изымать «в добровольном порядке» рукописи, наведываться к ним на квартиры. Их обвиняли в создании «параллельной структуры» (отголосок страхов по поводу польских событий начала 80-х), в том, что их неофициальные собрания притягивают «антиобщественные элементы» с антисоветскими стихами.⁸

Будь на дворе другое время, такая «профилактика с предупреждением» означала бы крах всей этой самодеятельности. Но, вдохновленный новой риторикой партии, идущей к своему XXVII съезду, 21 декабря 1985-го Ухов написал жалобу на действия местных чекистов в ЦК КПСС. Это был умно составленный документ: «Почему я направляю это письмо в ЦК, хотя и знаю, что обычно в таких случаях всё равно пересылают такие жалобы местным партийным органам? Я хотел бы поставить точки над i и узнать отношение высшего органа партии к неофициальной творческой самодеятельности. Ведь к нам можно отнестись двояко: или <...> запретить, как этого, не скрывая, хотят сотрудники областного КГБ, или поддержать, помочь выйти на более широкую арену на базе, например, молодежного кафе <...> или дома культуры, увидев в наших встречах зерно будущего молодежного клуба, способствующего творческой инициативе молодежи, отвлечению ее от антиобщественных действий, алкоголя и пр. <...> Такого рода запреты <...> могут привести только к тому, что некоторые самодеятельные литераторы начнут встречаться тайно, у них появится недоверие к институтам нашего общества, и тогда, действительно, подобные встречи могут приобрести антигосударственный характер. Только непредвзятый взгляд работника ЦК поможет разрешить непонимание, возникшее между нами и местными сотрудниками госбезопасности».⁹ И через партийные каналы кировским властям поступило указание - неформалов легализовать!

Обком партии поручил кураторство над строптивыми литераторами комсомольским органам, и с разрешения последних 28 января 1986-го в кафе «Здравствуй» прошел первый поэтический вечер инициативной группы по созданию нового литобъединения. В апреле группа конституировалась в клуб «при обкоме ВЛКСМ» и взяла себе имя «Верлибр» (от фр. «свободный стих»). Это название, с одной стороны, указывало на литературную принадлежность новоиспеченного клуба, а с другой - символизировало его принципы: независимость и свободу творчества.

7 августа газета «Комсомольское племя» опубликовала стихи верлибровцев в сопровождении менторски-критической статьи преподавателя философии пединститута Натальи Злыгостевой, которая усмотрела в них главным образом «стремление эпатировать публику, удивлять ее формалистическими хитросплетениями».¹⁰ Осенью клубу позволили проводить свои занятия в ДК «Авангард» и выпускать рукописный альманах, первый номер которого появился 26 октября под многозначным названием «Авангард». Первым руководителем «Верлибра» стала Сырнева (в 1987-м ее сменил Ухов, а в 1988-м Генеральным секретарем Верховного Совета литклуба «Верлибр» был избран Голиков).

Уже начальные шаги легализовавшихся «неформалов от литературы» показали, что превратить их во второе издание ручной «Молодости» не получилось. Они дерзко критиковали Кировское отделение СП за субъективизм и рутину в работе с молодыми литераторами, требовали смелее печатать их произведения, отстаивали право говорить в своем творчестве о социальных проблемах и мерзостях жизни, право на свой язык, далекий от стерильных норм официальной литературы, право на равный со старшим поколением доступ к читателю. Кулуарные разговоры и речи на закрытых заседаниях и конфиденциальных проработках они вытащили на страницы своего журнала, который действительно стал авангардом гласности в городе, передавался из рук в руки и вызвал ужас и негодование у идеологического руководства и местного литофициоза.

Вызванные «на ковер» в обком к секретарю по идеологии Юрию Карачарову (8.12.1986), верлибровцы вступили с ним, а также с Натальей Козловских (инструктор агитпропа обкома КПСС) и Николаем Самойленко (секретарь обкома ВЛКСМ) в полемику: ссылаясь на материалы XXVII съезда КПСС, выставили партийно-комсомольское начальство перестраховщиками, не следующими новым установкам партии и по старинке гоняющимися за каждым словом в поисках антисоветчины. А все угрозы закрыть клуб и запретить его журнал, все требования давать материалы перед публикацией в журнале на предварительный просмотр, все грозные напоминания, что статью Ленина «Партийная организация и партийная литература» еще никто не отменял, были проигнорированы - наступала Перестройка.¹¹

Kлубy удалось сохранить свой независимый статус, и «Верлибр» развернул кипучую деятельность. По его инициативе и при его участии в 1987-м был проведен первый городской фестиваль-конкурс молодых поэтов, в последующие годы - первый и второй областные фестивали, на которых поэты «Верлибра» неизменно занимали первые места, вызывая шумное одобрение у сотен зрителей. Верлибровцы сами шли к своей аудитории с музыкально-поэтическими концертами: к студентам в общежития, к отдыхающим в санатории курортного поселка Нижне-Ивкино, к селянам в районы Кировской области (Суна, Уржум), к читателям в библиотеки, к книголюбам; участвовали в благотворительных концертах (в пользу пострадавших от землетрясения в Армении в декабре 1988-го).

Поэты-неформалы выступали на «свободных микрофонах», посвященных молодежным проблемам, и предлагали уравнять в правах неформальные объединения и комсомол (жуткая ересь в 1987-м!). «Верлибр» установил творческие связи с вятским киноклубом «Сталкер», обществом книголюбов, с литклубами области, с поэтами Москвы, Риги, Таллинна, Харькова, стихи его авторов напечатал латышский журнал «Авотс» («Родник»), составитель антологии русского верлибра московский поэт Вячеслав Куприянов пригласил их участвовать в его сборнике.

Смело мы в бой пойдем за стих свободный!

Клубный журнал «Авангард» уже с первого номера вышел за рамки чисто литературного издания, неся в себе и общественно-политическую составляющую. В нем, например, были рубрики «Политпросвет» и «Спецхран», где публиковались секретные документы по советской истории, еще не обнародованные в официальной печати: фрагменты закрытого доклада Хрущёва на XX съезде КПСС о Сталине, конспект изложенной перед студентами и преподавателями Уральского университета первым секретарем Свердловского обкома КПСС Ю.Петровым скандальной речи Б.Ельцина на октябрьском 1987 года Пленуме ЦК КПСС. Публиковались и острозлободневные материалы о возвращении г.Кирову первоначального исторического имени Вятка, об экологической ситуации в городе и области, о первой неформальной демонстрации в Кирове в апреле 1988-го и другое из того, что замалчивалось или искажалось местной печатью, подконтрольной партноменклатуре. Неформалы шаг за шагом превращали гласность в свободу слова явочным порядком здесь, как и по всей стране.

Приобретя известность в городе, «Верлибр» стал центром притяжения не только тусовочной молодежи, занимавшейся экспериментами в живописи, музыке, дизайне, поэзии (Алекс Черезов, Михаил Рубцов, Иван Глухов, Игорь Носков, Георгий Антонов, Олег Чарушин, Сергей Шуклин, Юрий Ольхов и др.), но и инакомыслов-радикалов, искавших здесь единомышленников (Сергей Бачинин, Наталья Кузнецова, Андрей Коряковцев, Сергей Вискунов, Татьяна Ганичева, Василий Старостин, Владимир Кощеев и др.). Благодаря последним при клубе возникает историко-философская секция, которая постепенно развивается в самостоятельное направление неформалов, впрочем, не теряя органической связи с ним (так называемый Вятский Нефилософский кружок, руководимый Бачининым). Под их влиянием деятельность клуба все более политизировалась.

Верлибровцы участвовали: в первой неформальной демонстрации, в сборе подписей за передачу ансамбля Трифонова монастыря церкви, в акциях протеста против аппаратных махинаций при выборах делегатов на XIX партконференцию и против указов, ограничивавших право на митинги и демонстрации, в выпуске «народной стенгазеты» «Трибуна» (1988) и бюллетеня политической жизни города «Улица Коммуны» (1988-89), в избирательных кампаниях за демократических кандидатов (1989-91), в сборе подписей под обращением к жителям области в защиту демократических реформ от надвигавшейся угрозы диктатуры (реакция на события в Прибалтике в январе 1991-го) и, наконец, в организации трехдневного протеста против августовского путча ГКЧП (1991).

С лета 1987-го клуб «Верлибр» находился под негласным надзором местных спецслужб, осуществлявшимся через завербованных из его среды осведомителей. Все его движения и намерения были известны УКГБ.¹² Но репрессий так и не последовало. Верлибровцы не были экстремистами или заговорщиками, исповедовали ненасилие в духе Ганди и действовали сугубо в пределах закона, поэтому общественной опасности не представляли. Их оружием было слово, а рамки гласности неуклонно расширялись. Не имели они и контактов с Западом, да и вообще были веселыми и милыми людьми (некоторые офицеры госбезопасности им даже симпатизировали - Владимир Степанов, Николай Штапаук, Юрий Исупов).

Менялось отношение к клубу и в литературных кругах города. С.Сырнева в статье «Литературный процесс в Вятке: 80-е годы» отмечает оздоровляющее влияние неформалов на официальные структуры: «Несколько лет подряд клуб "Верлибр" существовал как альтернатива Союзу писателей: более демократичная организационно и более требовательная творчески», что «подвигло местное отделение СП пересмотреть кое-какие принципы работы с молодыми литераторами. Так, в 1988 году при СП создается объединение "Перевал" для тех поэтов и прозаиков, у которых уже вышли первые книги. Уровень требовательности к творчеству в "Перевале" был значительно выше, чем в клубе "Молодость"». Последний же, «утратив свою монополию, стал бережнее относиться к пишущей молодежи, меньше давить на нее всяческими запретами и пожеланиями, что пошло на пользу вятской литературе. Кроме того, значительно омолодилась писательская организация».¹³ Была попытка, правда, неудачная, создать еще одно неформальное, литобъединение, альтернативное уже «Bерлибру» - клуб «Волны овала».

Поэты-верлибровцы заставляли говорить о себе не только талантливыми, оригинальными стихами, но и формой их подачи. В Домах культуры, где им приходилось гнездиться («Авангард», «Строитель», «Родина», Дом Витберга), они проводили свои творческие литературно-музыкальные вечера со свободным входом. Друзья-художники оформляли помещение плакатами, картинами и инсталляциями; чтение стихов сопровождалось демонстрацией слайдов и музыкальными фрагментами; барды-верлибровцы исполняли новые песни; зрители голосованием «бумажка в шапку» формировали рейтинг выступавших поэтов; на импровизированном аукционе продавалась продукция «сам-себе-издата» - исполненные вручную сборнички стихов членов клуба с автографом автора. Нередко вечер завершался веселой пьянкой на квартире у кого-нибудь из своих.

Атмосфера подобных вечеров точно передана в поэме С.Сырневой «Глаголев», опубликованной в 1997-м в литературном журнале «Лепта» (Москва).¹⁴ На трехлетний юбилей клуба в 1989-м, отмеченный таким же образом, верлибровцев пришли поздравлять среди прочих представители отдела пропаганды Кировского обкома ВЛКСМ (их стихотворное приветствие начиналось словами: «Пою тебе, о наш «Верлибр»! / Уж года три, как услаждаешь / Ты слух людской. Наш бренный мир / Ты правдой-маткой потрясаешь!» А заканчивалось так: «Но нынче дружеской рукой / Готовы мы к вам протянуться: / Давайте дружно жить порой, / Не будем под ветрами гнуться!»).¹⁵ Теряя авторитет и влияние на умы молодежи параллельно с партией, комсомол уже не претендовал на руководство неформалами, а набивался к ним в партнеры.

Я дрожжи запустил бороться с соком

Крушение советского коммунизма повлекло за собой метаморфозу неформалов как социального феномена. Клубно-кружковая структура, кухонный самиздат в 5-10 экземпляров, «хождение в народ» становились анахронизмом. Обретение свободы, прекращение идеологического диктата, развитие рыночных отношений открыли новые поприща для приложения творческой и общественной энергии. Для литераторов из «Верлибра» и людей его круга таким поприщем стала, главным образом, журналистика и создание новых СМИ.

Так, ядро клуба почти в полном составе влилось сначала в коллектив гopoдской газеты «Выбор», затем, после ее краха из-за некомпетентного управления, основало экономический еженедельник «Товар-Деньги-Товар» («ТДТ»). Его главным редактором был сначала поэт Н.Голиков, впоследствии перешедший в М-Галерею для продвижения на рынок работ талантливых молодых художников; а «ТДТ» возглавил поэт С.Ухов. 1 апреля 1991 года практически одновременно с появлением в столице НТВ, в городе родилась частная газета «Вятский наблюдатель» (главный редактор С.Бачинин), положившая начало независимой вятской печати и по сей день являющаяся лидером среди оппозиционных местным властям СМИ.

Известными радиожурналистами, одновременно выступающими и в печати, стали поэт О.Чарушин («Радиолиния») и шоумен И.Глухов («Relax radio»). Поэт С.Сырнева была принята в СП, избрана его секретарем, сейчас работает в комитете по печати и информации при администрации губернатора В.Сергеенкова. Поэт М.Коковихин создал при «Вятском наблюдателе» культурологический журнал «Бинокль». Сырнева и Коковихин в 1994-м издали на средства спонсоров книги стихов, а Голиков и Чарушин выпустили по два малотиражных сборника стихов в авторском компьютерном варианте. А.Котов, работая в налоговой полиции, издал книгу в Нижнем Новгороде; регулярно выступает в печати со статьями на острые социальные темы.

В 1990-е годы «Верлибр» перестал существовать как структура - состоялось отделение поэзии от государства! - но его бывшие члены проводили вечера-презентации своих книг, на которые собирался цвет местной интеллигенции. В феврале 2001-го в театре кукол поэты «Верлибра» и их друзья стихотворно-музыкальным концертом отметили 15-летний юбилей клуба. Таким образом, экс-неформалы сегодня участвуют в формировании общественного мнения в городе, в его культурной и политической жизни, хотя путь во властные структуры и в бизнес оказался не их стезей. А литклуб «Молодость» продолжает свое существование как площадка для пробующего перо молодняка с целью не столько воспитания писателей, сколько квалифицированных читателей, что не менее важно.

В последние годы всё громче звучат голоса тех, кто считает, что русский народ органически отторгает демократию и в силу исторической традиции чужд духу свободы; что его политическим идеалом является авторитарное государство, приносящее права граждан в жертву «порядку». Отсюда делается вывод, что вся затея с внедрением демократии в России не что иное, как заговор с целью убийства нашей Родины, а всякий демократ - по определению предатель, враг народа и отечества, не имеющий корней в национальной почве. Особенно усердствуют в пропаганде этих взглядов публицисты журнала «Наш современник» [на эту позицию сегодня перешла и первый руководитель «Верлибра» С.Сырнева. - Ред.].

Но изучение феномена неформалов периода Четвертой Русской революции показывает, что в России создание тоталитарного общества с полным единомыслием не достигло безусловного успеха. Придавленные властью свободная мысль и народная инициатива никогда не умирали в нашей стране и ждали только часа для своего проявления в полную силу. Как образно писал один из поэтов «Верлибра» Георгий Антонов: «Я дрожжи запустил бороться с соком, / И миллионы теплых пузырьков - / Как снег, идущий вверх».¹⁶ И мы имеем все основания надеяться, что идущая на протяжении веков в истории России борьба двух тенденций - державно-авторитарной и демократически-либеральной - в XXI веке завершится победой второй, имеющей более глубокие исторические корни.

Евгений ОСТАНИН, канд. ист. наук, доцент кафедры истории и краеведения ВГПУ

1. См.: Громов А.В., Кузин О.С. Неформалы: кто есть кто? - М.: Мысль, 1990, с.9; Неформальная Россия: О «неформальных» политизированных движениях и группах в РСФСР (опыт справочника). Сост., авт. вступ. ст. и науч. ред. В.Березовский, Н.Кротов. - М.: Мол. гвардия, 1990, с.7-8
2. М.Малютин. Неформалы в перестройке: опыт и перспективы. - В кн.: Иного не дано. - М.: Прогресс, 1988, с.216
3. «Коммунист», 1988, N 9, с.95
4. Громов А.В., Кузин О.С. Указ. соч., с.16
5. Интервью с Т.К.Николаевой (архив В.Булдакова)
6. Сырнева С. Литературный процесс в Вятке: 80-е годы. - «Складчина». Журнал вятской интеллигенции, N 1. Киров, 1994, с.74
7. «Авангард». Рукописный журнал (альманах) клуба «Верлибр», 1987, июль, N 3 (раздел «Хвала + Хула», Д.Урнов. Перестройка с ускорением)
8. «Авангард», 1988, декабрь, N 7-8 (раздел «Политпросвет»)
9. Там же
10. «Комсомольское племя», 1986, 7 августа, с.3
11. «Авангард», 1986, октябрь, N 1; 1987, июль, N 3 (раздел «Хвала + Хула»); 1987, октябрь, N 4 (Три вопроса; раздел «Вехи»); Голиков Н. Размышления у «Гладкой дорожки»: неопублик. рукописн. статья-письмо в газету «Комсомольское племя» (архив автора)
12. Свидетельство сотрудника КГБ - участника событий (архив автора)
13. Сырнева С. Указ. соч., с.75-76
14. Сырнева С. Глаголев. Роман в стихах. - «Лепта». Литературный журнал, 1997, N 38, с.66-99
15. «Авангард», 1989, февраль, N 9 (раздел «Один к одному»)
16. «Авангард», 1987, октябрь, N 4 (раздел «По вертикали»)

(Шаржи - из журналов «Авангард»)

Следующая статья: «Брат 2» - бессознательное русское (Режиссер Балабанов поставил нам диагноз )