Ах, Лёня, Лёня Николаев,
Зачем Мироныча пришил?
Ты лучше бы его облаял,
Но ценной жизни не лишил.

Я понимаю, гроздья гнева
Созреть в груди твоей должны.
Мироныч мастер был налево
Гулять от преданной жены.

Энергии в нем было лишку,
Коль, поспевая всё зараз,
И на жену твою, латышку,
Он положил несытый глаз.

А мог уважить бы другую,
Так надо по уму учесть -
Ведь оказал он честь какую,
Вообрази, какую честь!

Но ты в сердцах вскричал: «Довольно
Терпеть партийный произвол!» -
Забрался с револьвером в Смольный,
Злодейский выстрел произвёл.

Зачем ты выстрелил, зараза?
Ведь ты не понял ничего.
От Астрахани до Кавказа
Рыдают все, кто знал его.

Куда глядела ты, Фортуна?
По всей стране - рыдальный всхлип.
Нет революции трибуна,
Великий гражданин погиб.

Никто горючих слёз не вытер,
Сражен известьем наповал.
Рыдает пролетарский Питер,
А также Беломорканал.

Рыдает лапотная Вятка,
Не в силах слёзы удержать,
И срочно просит для порядка
Себя переименовать.

Останки в урну уложили,
Замуровали кирпичом.
Похоже, Коба Джугашвили
Был в этом разе ни при чем.

Сменился век, но как и прежде,
Тот образ дорог нам всегда,
И в ослепительной надежде
Сияет нам его звезда.

Адептам сплетенного шума
Я не подам своей руки.
Он с нами - мальчик из Уржума!
Умолкните, клеветники!

Среди блистательных кумиров
Он в сто каратов бриллиант.
Наш город вечно будет Киров,
Иной немыслим вариант!

Валентин СЕРГЕЕВ, 
историк